Пойдешь в далекий путь, займешься делом,
Даст бог. и ты, незрелый, станешь зрелым!
Ступай скорее в дальние края,
Чтоб сжечь свое в огне разлуки «Я»!»
И друг ушел во скорби и тревоге,
И жег его огонь тоски в дороге,
Но, воротясь лет этак через пять,
Он в двери друга постучал опять.
Снедаемый любовью и виною,
Он робко потянул кольцо дверное.
Спросил хозяин: «Кто стучится в дверь?»
«Твой друг, что. сам тобою стал теперь!»
Хозяин встретил гостя добрым словом.
«Двум „Я“ нет места под единым кровом!
Теперь едино наше бытие,
„Твое“ отныне то же, что „мое“.
Отныне мы не будем, видит бог,
Разниться, как колючка и цветок!»
О том, как некий глухой отправился навестить больного соседа
Один глухой по множеству примет
Определил, что заболел сосед.
И сам себе такое молвил слово!
«Мой долг священный навестить больного!»
Так порешил он, но подумал вдруг;
«Больной ведь слаб, а на уши я туг...
А впрочем, мне не надо опасаться;
Что скажет он, нетрудно догадаться.
С любым больным немудрена беседа.
«Как чувствуешь себя?» — спрошу соседа.
Ответит он: «Легчает понемногу!»
И я одобрю: «Ну и слава богу!»
«Что ешь?» — спрошу и, чтоб он ни изрек,
Скажу: «Пойдет пусть эта пища впрок»
«Кто пользует тебя?» — спрошу больного.
Он молвит имя лекаря любого.
Скажу я: «Лекаря сего уменье
В свой час мне принесло выздоровленье!
Доверься ты искусству мудреца,
Что начал он, доводит до конца!»
И вот, обдумав все, глухой из дому
Пошел к соседу своему больному.
«Как чувствуешь себя?» — спросил он друга,
Лежащего в объятиях недуга.
«Смерть,— простонал больной,— зовет в дорогу».
Кивнул глухой: «Ну что ж, и слава богу!»
Больной сосед подумал не без страха:
«За смерть лишь враг благодарит Аллаха!»
Меж тем глухой спросил: «Что ешь ты, брат?»
«Еда моя,— больной ответил,— яд!»
«Ну что ж,— сказал глухой сосед,— даст бог,
Пойдет тебе такая пища впрок!»
Больной немало удивился снова.
«Кто лекарь твой?» —спросил глухой больного.
«Сам Азраил!» — больной ответил, плача.
Сказал глухой: «Да ждет его удача.
Мне ведома искусность .мудреца,
Что начал он, доводит до конца!
Я обращусь к нему, скажу с почтеньем,
Чтобы не медлил он с твоим леченьем».
С тем и ушел глухой и мыслил долго
О святости исполненного долга.
А между тем не расценил как благо
Приход соседа страждущий бедняга.
Он размышлял: «Кому б на ум пришло,
Что на меня таит сосед мой зло!»
И долго он, бессильный, исхудалый,
Честил соседа бранью запоздалой.
Кто что-то съел несвежее, тот ищет
Возможности извергнуть эту пищу.
Порой во гневе сказанное слово —
Успокоенья нашего основа.
Не мог больной с обидою смириться,
Твердил: «Сосед мой хуже, чем блудница.
Ему я не ответил, ослабев,
Но злыдня пусть сожжет его же гнев.
Нет большего на свете святотатства,
Чем, видя чью-то боль, являть злорадство.
Ведь более других грешащих грешен
Тот, кто чужим страданием утешен!»
Шептал больной: «Слепец, лишь в день недуга
Врага узрел я под личиной друга!»
...Порою мы своим деяньям рады,
Считая благом их, мы ждем награды.
Не замечая, что, по мненью всех,
Сокрыт в поступках наших тяжкий грех
Мы видели во притче о глухом,
Как милость может обернуться злом.