«Будь крыша здесь, где ныне крыши нет,
Ты б нанял дом, я был бы твой сосед!
Когда была б здесь комната вторая,
Семья жила б твоя, забот не зная!
И если был бы возле дома сад,
К тебе прийти я в гости был бы рад..
Когда в порядке было бы строенье,
Его внаем ты взял бы без сомненья».
Ответил друг: «Ты мне желаешь благ,
Со всей душой мы взяли б дом и так,
Но я боюсь, что будем мы рабы
Домовладельцев: «если б» да «кабы»!
Рассказ о том, как некий хозяин выяснял достоинства купленных им рабов
Один хозяин от богатств своих
Двух приобрел рабов недорогих.
И речью, что дается всем нам в дар,
Стал купленный испытывать товар.
Известно: наша речь на первый взгляд
Иль сахарный сироп, иль горький яд,
Слова, что плохи или хороши,—
Лишь занавес пред сводами души.
Людская речь — завеса, а за ней
Порою клад, порою жало змей.
Скажу точней: за каждым словом — клад,
Но клад, который змеи сторожат.
Был первый раб с повадкой златоуста.
Словами выражал он мысль и чувство.
Казалось, речь его без берегов
Морская ширь, где много жемчугов.
Не прям наш путь, нам свойственны грехи,
Как отделить нам суть от шелухи?
Определяет лишь Корана свет,
Где истина, где суета сует.
Скосив глаза, мы зреть обречены
На полуночном небе две луны.
И две луны нам кажутся при этом
Как бы вопросом нашим и ответом.
Но двух на небе лун — мы знаем — нет,
А есть одна, и в ней сокрыт ответ.
Ты взгляда не. коси, чтобы видна
Была на небе лишь одна луна.
Когда перед тобою собеседник,
Твой слух — не судия, а лишь посредник.
Туманна может быть и лжива речь,
И от обмана чтоб себя сберечь,
Доверься лишь тому, что видно глазу...
Но возвратимся к моему рассказу.
Хозяин понял: получил он в дом
Раба, что быстрым обладал умом.
Хозяин, подозвав раба второго.
Поморщился от запаха дурного.
Шел от раба такой тяжелый смрад,
Что покупщик покупке был не рад.
Он, морща нос, промолвил: «Ради бога,
Сядь или стань подалее немного.
Сказать по чести, лекарям бы надо
Лечить твой рот от гнили и от смрада.
Так, говоришь, ты раньше был писцом
И каллиграфа труд тебе знаком.
Ну что ж, хоть от тебя исходит смрад,
Тебе, рабу, я и такому рад.
Ибо сжигать не стоит одеяла,
Коль под него одна блоха попала!»
Сказал хозяин: «Первый мой гулям,
Ты сходишь в баню и вернешься к нам!»
А сам остался он с рабом вторым,
Сказал ему: «Давай поговорим!
Ты так Чистосердечен и толков,
Что стоишь ста иль тысячи рабов.
Я вижу: ты — слуга хороших правил,
А не такой, как друг тебя представил.
Ом мне сказал, что ты — мой раб второй —
Нечестный, лживый и такой-сякой».
Ответил раб: «Мой друг душой вовек
Не покривит; он — честный человек.
Правдив он, и душа его чиста,
В нем выше чести только доброта.
Правдивость свойственна ему отроду,
Я за него готов в огонь и в воду.
Его слова не могут быть обманны,
Наверно, правда, есть во мне изъяны.
Своих изъянов зреть мы не вольны,
Любой изъян видней со стороны.
Когда б порочный видел свой порок,
Он с легкостью его б исправить мог.
Я, например, не вижу черт своих,
Меж тем как вижу лица всех других.
Не всякий из Аллахом сотворенных
Сильней своих пороков затаенных».
«Постой, мне мыслей не постичь твоих!» —
Хозяин приказал, и раб затих.