Картинка у меня в голове никак не складывалась:
- За что с тебя князь голову должен снять? Зато, что ты с дюжиной солдат не пошёл воевать с бандой, которая неизвестно ещё во сколько раз больше? За это?
Старинов невесело рассмеялся:
- Да если б за это.
- А за что? – я всё ещё не понимал.
- Съёмку, съёмку я сделать должен. И вот ежели к сроку не успею, то непременно князь с меня голову снимет.
- И как бы я тебе в этом помог?
В поручика, вроде бы вселилась надежда:
- Ты, Андрей Иваныч, давеча говорил, будто бы какому-то виду съёмки обучен.
Я молча ждал продолжения. Поручил, похоже, понял намёк и продолжил:
- Вот ежели бы и ты с нами пошёл бы, у нас бы дело быстрее бы двигалось, и тогда, глядишь, и поспели бы.
Ах, вон, в чём дело. Ну, что ж, попробуем и эту карту разыграть:
- Если дело только за этим… - я сделал приглашающую паузу.
- За этим, за этим! – радостно закивал поручик.
- Тогда давай обсудим условия.
- Какие? – насторожился поручик.
- Здрасте, пожалуста! Что значит какие? Ты же не думал, что я забесплатно с вами пойду? Даже за простую работу и то платить надо, а тут ещё и такие осложнения, как разные банды! Сколько ты мне собираешься заплатить за работу под пулями?
Старинов немного помялся и выдал:
- Двухмесячное жалование прапорщика.
Очень хорошо! А сколько тут прапорщикам платят?
- И сколько это будет с учётом боевых?
- С учётом боевых – это как? – в свою очередь задал вопрос поручик.
И как ему объяснять?
- Роман Елизарыч, вот тебе, сколько сейчас платят? Если в месяц.
- Восемьдесят два рубля восемьдесят копеек, - я и это-то не успел запомнить, а он уже поправился: - Годовое жалование. А ежели в месяц…
- Понял я, понял. А если воевать приходится, надбавки есть?
Поручик очень удивился такой постановке вопроса:
- Так мы же не на войне. В баталиях не участвуем.
- Ясно. Ну, а мне ты, сколько собирался заплатить?
- У прапорщика годовое жалование пятьдесят семь рублей шестьдесят копеек, сам, поди, знаешь, вот и считай.
Вот совершенно без понятия много это или мало.
- Хорошо, - согласился я, не шибко понимая, на что подписываюсь. – Только давай тогда, ещё пару моментов обговорим.
- Каких?
- Я так понимаю, войска из Самары подойдут или завтра, или послезавтра, ну, так вот, давай их здесь подождём, а ты меня пока поучишь своей мензульной съёмке.
- Я тебя и на месте учить смогу, и по дороге.
- Чудак человек! – возразил я поручику. – Да нельзя нам сейчас в дорогу! А ну, как бандиты на деревню нападут? Тут-то с ними воевать не кому, кроме как нам. Понимаешь?
Старинов помолчал, глядя мне в глаза, и задал довольно провокационный, на мой взгляд, вопрос:
- А будь ты на месте их предводителя, ты бы напал на деревню, которая в тридцати верстах от сильного гарнизона?
- Будь я на его месте, я бы точно напал на небольшой обоз с малюсеньким отрядом. Вот это то, что я бы сделал обязательно. Поэтому и говорю тебе, что в сложившейся ситуации для нас правильнее сосредоточиться именно на своей задаче, а не соваться в самое пекло.
- Боишься, так и скажи, а то ситуация, задачи… - разочарованно произнёс поручик.
- Не тебе, Рома, меня в трусости упрекать! У меня и дырок-то на тушке хватает, а уж сколько я сам патронов извёл - у тебя на возу не уместится. И вот как человек бывалый, я тебе говорю: твой отряд слишком слабо экипирован для борьбы с превосходящими силами противника, тем более что это как раз они будут действовать из засады, а не мы. Так что нехрен подставляться! Придут регулярные части, пусть они и воюют, а у нас своя задача, и времени у нас на неё и без того в обрез. Да, и ещё вот что: если у нас в отряде потери будут, то дело это отнюдь не ускорит. И я тебе сейчас не про убитых, а про раненых. Их, как ты понимаешь, с места боестолкновения в тыл эвакуировать придётся, и что характерно, силами оставшихся в строю. То есть… - я сделал паузу, чтобы он мог осмыслить ситуацию.
Поручик оказался парнем неглупым, немного поразмыслив над моими словами, он произнёс:
- Пожалуй ты прав. Так как ты предлагаешь, действительно лучше. И ещё… - он выпрямился и сказал: - Я должен у Вас, господин прапорщик, просить прощения за свои необоснованные подозрения, и надеюсь, что Вы примите мои извинения.
При этом он так прикольно головой кивнул, что мне стало смешно:
- Не парься, Рома! Не ты первый.
Я вдруг подумал, что парень-то, должно быть, из штабных, повоевать не довелось, а тут только такой подходящий шанс выдался, как его сразу же обломали.