Особенно острый характер приняло столкновение с направлением, внедрившимся в рабочее движение в связи с попыткой М. Бакунина и Дж. Гильома в сентябре 1869 года на Базельском конгрессе Международного Товарищества Рабочих захватить руководство Интернационалом.
Подробности этой истории изложены в брошюре «Альянс социалистической демократии и Международное Товарищество Рабочих», написанной К. Марксом и Ф. Энгельсом в июле 1873 года и напечатанной в том же году в Лондоне и Гамбурге. Написана она была по следам сентябрьского конгресса Генерального совета, на котором М. Бакунин и Дж. Гильом были исключены из рядов Интернационала.
Расследование показало, что Бакунин создал тайную организацию «Альянс интернациональных братьев». Члены «Альянса» делились на три степени. Верхушку составили «интернациональные братья», своего рода, по выражению К. Маркса и Ф. Энгельса, «священная коллегия кардиналов». Им подчинялись «национальные братья». А ниже, на поверхности, полутайно-полуоткрыто действовала организация «Международный альянс социалистической демократии».
Этот «Альянс» был отделением буржуазно-масонской организации «Лига мира и свободы», в которую вступил в 1867 году М. Бакунин.
Масонский «Альянс», филиалы которого имелись в ряде европейских стран, подобно ордену «иллюминатов» Вайсгаупта, соединял в себе черты «каменщиков» и иезуитов.
Формально он провозглашал служение «всемирной революции», разрушение «института государства» и считал «реакционным всякое политическое движение», которое не имеет непосредственной и прямой целью торжество принципов «братьев».
Но борьба с неким абстрактным государством не означала для «братьев» необходимости бороться с тем или иным конкретным реакционным государством. Наоборот, многие из них с разрешения Бакунина занимали в этих государствах те или иные посты, были чиновниками, депутатами, пользовались, как отмечали К. Маркс и Ф. Энгельс, «всеми преимуществами, предоставляемыми этими реальными буржуазными государствами», избегая «полицейских дубинок, тюрем и пуль, которые реальные государства применяют по отношению к простым революционерам…».[134]
Причем на местах приверженцы Бакунина формировали группы из «наихудших буржуазных и рабочих элементов, навербованных в рядах франкмасонов».[135]
«Опираясь на эту франкмасонскую организацию, о существовании которой ни рядовые члены Интернационала, ни их руководящие центры даже не подозревали, — писали К. Маркс и Ф. Энгельс, — Бакунин рассчитывал, что ему удастся на Базельском конгрессе в сентябре 1869 г. захватить в свои руки руководство Интернационалом».[136]
Вот что писали К. Маркс и Ф. Энгельс об «Альянсе» М. Бакунина: «Перед нами общество, под маской самого крайнего анархизма направляющее свои удары не против существующих правительств, а против тех революционеров, которые не приемлют его догм и руководства. Основанное меньшинством некоего буржуазного конгресса, оно втирается в ряды международной организации рабочего класса и пытается сначала захватить руководство ею, а когда этот план не удается, стремится ее дезорганизовать. Это общество нагло подменяет своей сектантской программой и своими ограниченными идеями широкую программу и великие стремления нашего Товарищества… Для достижения своих целей это общество не отступает ни перед какими средствами, ни перед каким вероломством; ложь, клевета, запугивание, нападение из-за угла — все это свойственно ему в равной мере».[137]
В позиции основателей Интернационала преобладает морально-этический компонент. Бакунин и его сообщники сознательно избрали для себя вседозволенность при достижении целей. Отсюда двоякая мораль и выбор формы — масонская организация. Отсюда и союз (беспринципный, но возможный, как показала последующая история) масонства и экстремистских направлений как слева, так и справа. Крайности сходятся.
Крайности сходились потом не раз — и в масонских связях внутри «красных бригад», и в союзе «П-2» с фашистскими боевиками, и в участии масонов-леваков в эксцессах 1969 года (Рим — Париж — Западный Берлин). Мы еще коснемся этих событий, а сейчас заключим — первая крупная попытка раскола коммунистического движения была связана с использованием масонских методов. История стала свидетелем многих аналогичных попыток. Коснулись они и революционных событий, где «братья» захотели вновь оказаться на гребне событий.
Итак, снова проблема — масонство и революции.
Вопрос о степени участия масонов в революционном движении, особенно в современный период, об их влиянии на события недавнего прошлого вызвало в нашей исторической науке, как советского, так и последующего периода, значительные, порой полярные расхождения. Они распространились и на вопрос о том, целесообразно ли вообще исследовать масонское влияние в наши дни, не является ли это ложной, тупиковой, ветвью, отвлекающей от серьезных проблем, которыми должны заниматься историки, публицисты, социологи.
Тем, кто следит за повествованием в этой книге, а еще более за ходом событий в мире и в нашей стране, такая постановка вопроса покажется, видимо, надуманной и фальшивой. Тем не менее взвесим раздававшиеся «за» и «против». Наиболее авторитетный голос «против» подал академик И. И. Минц, сперва в своей статье «Метаморфозы масонской легенды» (История СССР. 1980. № 4), затем в двух интервью — газете «Правда» от 3 февраля 1986 года и журналу «Огонек» (1987. № 1). Воспроизведем аргументацию покойного ученого, тем более что автору этой книги пришлось с этим столкнуться вплотную.
Критикуя выпущенный в 1984 году издательством «Молодая гвардия» сборник «За кулисами видимой власти», И. И. Минц утверждал: авторы «даже не замечают, как мимоходом извратили наш стратегический лозунг: надо бороться с империализмом, разоблачать его правительства; но нет — заняты версией о масонах, поисками «за кулисами видимой власти» какой-то невидимой надклассовой организации».
Читатель, по-видимому, имел возможность убедиться, что тайное общество «вольных каменщиков» по-разному проявляло себя в «героический период», когда было причастно к ломке феодальных устоев, освобождению ряда стран от иноземного или клерикального гнета. И отнюдь не являлось бесплотным призраком, «плодом злонамеренных фантазий», «скверным анекдотом», по выражению И. Минца.
Можно согласиться: с масонами нередко связаны и легенды, причем далеко не безобидные. Мы имеем в виду не только мифы, которые «каменщики» создали для возвеличения собственных традиций, нравоучений, воспитания адептов. Есть легенды и вокруг масонства, его роли. Сюда относятся клерикальные памфлеты, призывавшие за каждым шагом революционного свойства, за всеми политическими шагами в радикальном направлении видеть масона в клобуке и с прорезями для глаз. Родились эти версии отнюдь не в полицейских канцеляриях Петербурга или писаниях английского историка (русского эмигранта) Каткова, как можно было подумать, читая И. Минца, а еще во времена папских булл, клеймивших масонов. С легкой руки аббатов, во всем видевших козни конкурентов и противников из буржуазных лож, боровшихся с «догматизмом», они подхватывались и распространялись правыми кругами, даже когда масонское движение утратило либеральные замашки, «освободительный пыл».
Немало негодования против масонов изливала часть белой эмиграции. Отдельные ее представители пытались все «беды» России, особенно свержение самодержавия, представить не как результат общественных процессов, а как интриги омасонившихся либеральных кругов, заигрывавших со «свободами». Царская полиция, со своей стороны, стремилась изобразить революционеров марионетками масонских заговорщиков, стремящихся «погубить здорового простолюдина». «Губительную тенденцию» они выводили чуть ли не со времен Петра I. В годы проживания в Париже мне приходилось слышать, как некоторые пострадавшие от Октябрьской революции соотечественники даже обзывали Петра Великого «большевиком». Отзвуки теории, согласно которой революция в нашей стране явилась лишь звеном «масонского заговора», нетрудно отыскать в ряде книг белоэмигрантов, таких, как, например, «От Петра Первого до наших дней: русская интеллигенция и масонство» В. Ф. Иванова, изданная в 1934 году в Харбине, или «Масонство в своей сущности и проявлениях» Г. Бостунича (Белград, 1928). Но и в книгах подобного рода наряду с тенденциозными измышлениями порой содержится немало фактов и свидетельств, которые при должной проверке могут послужить прояснению исторической истины.