Наряду с умеренным крылом имелись в России и другие направления масонства. Одно из них представляли «мартинисты», Великим мастером которых был граф Мусин-Пушкин. Сюда входило близкое окружение царской семьи. «Говорили, что в молодости Николай II был мартинистом, по примеру своих английских, германских и датских родственников (датская монархия также патронирует масонство. — Л. 3.), — писала Н. Берберова. — Николай II вышел, однако, очень скоро из тайного общества. Но его дяди, вел. кн. Николай и Петр Николаевичи (внуки Николая I и двоюродные братья Александра III), а также вел. кн. Георгий Михайлович остались «мартинистами» высоких степеней и время от времени в специальном храме в Царском Селе собирались для ритуала. Это продолжалось по 1916 г…».[146]
Особую активность в этой среде развивали французский мистик и оккультист Папюс и его коллега Филипп. Папюс (его настоящая фамилия д’Анкосс) стремился заманить Николая II вновь в свои сети, но появление Распутина разрушило его надежды.
Другим сходным масонским направлением были «филалеты». Их русское ответвление было создано в 1890 году в Париже (само течение основано в XVIII веке). В России в него влились великий князь Александр Михайлович, брат Георгия, руководитель Морского музея в Петербурге, часть аристократии и других людей (всего около тысячи человек). Ложа исповедовала крайний мистицизм. Основным занятием были спиритические сеансы, общение с потусторонним миром.
Была и дьявологическая ложа «Люцифер» (возникла в 1910 году). Туда устремились некоторые русские интеллигенты, увлекшиеся декадансом. Среди них называли поэтов Вяч. Иванова, В. Брюсова, А. Белого, в период создания своей пьесы «Роза и крест» ложей интересовался А. Блок. Можно вспомнить «Балладу» Н. Гумилева:
Продолжая труды сатанистов XIX века (Шелли, Байрон, Кардуччи), над своей книгой «Дьявол» трудился в России и в Италии Александр Амфитеатров, секретарем которого одно время работал Зиновий Пешков, брат Якова Свердлова, усыновленный Горьким.
Но если эти течения были либо мистическими, либо отдавали дань модным увлечениям, то основное ядро российского масонства, сформированное и обученное французскими «братьями», имело главным образом политические функции. На него возлагались большие надежды во внутреннем (в связи с приближением революции) и внешнем (в связи с втягиванием в Первую мировую войну) планах.
Антанте было исключительно важно в случае войны с Германией обеспечить участие России, использование русских солдат в качестве «пушечного мяса». Вот почему эмиссары Великого Востока побуждали русских «братьев» занять важные позиции в государственном аппарате. О том, какое значение этому придавалось, можно составить представление, читая имена масонов на дипломатических постах. Н. Берберова приводит список русских масонов, «в такой области, где, казалось бы, сидели люди, преданные режиму». В нем числятся: Англия — К. Д. Набоков, первый секретарь посольства, заместитель посла А. К. Бенкендорфа в январе 1917 года; Франция — Л. Д. Кандауров, советник посольства; Италия — консул Г. П. Забелло; Швеция — А. В. Неклюдов; Норвегия — И. Г. Лорис-Меликов; Швейцария — посланник К. М. Ону; агент МИД А. Н. Мандельштам; США — Б. А. Бахметев; Китай — Н. А. Кудашев; Бразилия — A. P. Щербацкий (глава дипломатической миссии), и т. д.[147]
Следует подчеркнуть, что, спуская российский масонский корабль со стапелей, упрощая для большей эффективности обрядность и ритуал, творцы «Верховного совета народов России» позаботились о том, чтобы связать свой русский филиал вассальными обязательствами. В парижских архивах хранится «Обязательство», в котором члены ведущей в то время ложи «Полярная звезда» во главе с Великим мастером А. Орловым-Давыдовым клянутся хранить верность Великому Востоку Франции, его высшему совету. Фотокопия документа имеется в книге Н. Берберовой. Французские наставники согласились на передачу координирующей роли петербургской ложе «Малая Медведица», тогда как важный для Антанты армейский рычаг был расположен по соседству в «Военной ложе». Первая создалась в 1910, вторая — в 1909 году. В 1912 году в «Малую Медведицу» был включен А. Керенский. Здесь уже находились А. Колюбакин, Л. Гальперн, И. Ефремов, чьи имена вместе с именем руководителя «Военной ложи» А. Гучкова и ряда других позже вошли в постоянную «обойму» Временного правительства. Скупо, избегая деталей, умалчивая о пружинах этого механизма, писал много лет спустя (в 1965 г.) об этом периоде сам А. Керенский. Отрывки из воспоминаний приведены в книге «За кулисами видимой власти» (с. 123–124).
«Мне предложили участвовать в 1912 г., как раз после моих выборов в IV Думу. После серьезного размышления я пришел к выводу, что мои собственные цели совпадают с целями общества, и я решил принять предложение примкнуть к нему». Керенский утверждает, что «полный ритуал и масонская система ступеней были упразднены», общество «принимало женщин». «Никаких письменных документов или списков членов не держали… имелась ложа в Думе, другая для журналистов и т. д.».
Несмотря на заявление о «новом» характере, организация, носившая претенциозное название «Верховный совет народов России», состояла в основном и главным образом из проверенных и испытанных масонов, прошедших школу во Франции, а затем в ложах Москвы, Петербурга и других российских городов. А входившая в совет женщина — Е. Кускова, по словам того же Керенского, была «франкмасоном высоких степеней». Стало быть, степени играли свою роль, да еще как!
Следует подчеркнуть прямой политический характер совета, его откровенную деятельность в пользу достижения, прежде всего в IV Государственной Думе, тайного компромисса между буржуазными и мелкобуржуазными партиями, рядом буржуазно-помещичьих фракций. Летом 1915 года им удалось создать так называемый «прогрессивный» блок. Депутат Думы кадет Л. Велихов так обрисовал блок: «В IV Государственной думе я вступил в так называемое «масонское объединение», куда входили представители от левых прогрессистов (Ефремов), левых кадетов (Некрасов, Волков, Степанов), трудовиков (Керенский), социал-демократов меньшевиков (Чхеидзе, Скобелев) и которое ставило своей целью создать блок всех оппозиционных партий Думы для свержения самодержавия».
Через Думу, как полагает В. И. Старцев, «Верховный совет народов России» заполучил в свои ряды члена партии прогрессистов миллионера А. Коновалова, левого кадета А. Колюбакина. Видной фигурой совета стал меньшевик А. Гальперн. В организацию включился сын богатейшего сахарозаводчика из Киева М. Терещенко, а также принятый еще в 90-е годы во Франции в масонство С Прокопович (муж Е. Кусковой, будущий министр Временного правительства). А. Коновалов и М. Терещенко были заместителями председателя Центрального военно-промышленного комитета, а сам председатель — А. Гучков — также был видным масоном.
Их имена, как нетрудно заметить, фигурируют в разных составах Временного правительства.
Многопартийность не мешала ядру российского масонства координировать свои действия, скорее помогала развивать их в разных областях и направлениях. «Мы никогда не позволяли разногласиям подорвать нашу солидарность», — писал А. Керенский. Были, в частности, согласованы и списки министров будущего правительства, в котором около половины мест занимали масоны из «Верховного совета народов России». А когда произошла Февральская революция и 2 марта 1917 года был оглашен список состава Временного правительства, то он почти полностью совпал с тем, что за два года до этого обсуждался на квартире Е. Кусковой, а затем был уточнен в 1916 году. Марк Алданов, один из основателей русских лож во Франции, член народно-социалистической партии (трудовик), писал в 1919 году: «Правительство было составлено еще в 1916 г. Оно было составлено на заседаниях у кн. Львова, в номере гостиницы «Франция» в Петербурге, и список будущих министров почти целиком совпадал с первым составом «Временного правительства».[148]
148