Для иллюстрации второго положения хватит одной цитаты: «Орудия труда и приспособления архитектуры избраны были братством того ради, чтобы лучше впечатать в память работников мудрые и серьезные истины». Другими словами, цель даже самих символов есть лишь обучать «мудрым и серьезным истинам». Здесь стоит обратить особое внимание на слово «серьезным»: это явный камень в огород тем братьям, кто демонстрировал увлечение мистицизмом и, пользуясь словами Престона, «бормотал на пустом жаргоне герметических философов».
Наконец, чтобы лучше понять его собственное мнение о том, чем он занимался, и, соответственно, какими должны были быть, по его мнению, масонские наставления, давайте прочтем, что он пишет в лекции степени Подмастерья: «Эта лекция содержит регулярную систему науки [а под «наукой» он понимал знание], показанную как основанная на самых ясных принципах и утвержденную на прочнейшем основании».
Нет нужды особо выделять, что мы не можем принять философию масонства Престона как достаточную для современного масона. Еще меньше готовы мы принять в подробностях, да даже и в общих чертах, его амбициозную систему охвата всех знаний в мире и создания полной и исключительной схемы обучения вольным наукам и искусствам в трех лекциях. Нет причин удивляться тому, что англо-американское масонство столь недалеко продвинулось в области масонской философии за всю свою историю, коль скоро это фактически все, что было нам дано в качестве основания, и все, что за всю свою жизнь слышали на эту тему подавляющее большинство масонов. Этот философский свод дается нам сверху как официальное знание, препятствующее подробному изучению этой темы, и сама цель его теряется для многих из нас за фасадом множества давно устаревших элементов. Однако, я полагаю, мы оказываем Престону плохую услугу, сохраняя неизменным буквальный текст его лекций за счет утраты основополагающей их идеи. В его время они обучали; в наше время – уже нет. Предположим, что в наши дни некий человек такого же неутомимого усердия, как у Престона, предпринял бы попытку создать новый комплект наставлений, задавшись целью соединить все известные знания и представить кандидатам их основы в том виде, в котором их понял бы обычный человек, не ученый. Говоря словами Престона, предположим, что такие наставления написаны в результате семилетнего труда и деятельной помощи сообщества критиков, чтобы лечь в основу регулярной системы современного знания, показанной как основанная на самых ясных принципах и утвержденной на прочнейшем основании. Если хотите, предположим, что эта система ограничена лишь знаниями о масонстве. Не будет ли таким образом идея Престона (в наш век общественных школ) реализована лучше и вернее, чем в нашей нынешней пустой и напыщенной болтовне, и не оправдает ли само себя его представление о ложе как о центре знаний?
Позвольте привести вам два примера. В дни Престона была огромная всеобщая неудовлетворенная потребность (от которой сам он невыразимо страдал) в общественном образовании и тем самым в предоставлении народу средства получения знаний как таковых. В наши дни точно такая же потребность существует в получении знаний особого рода. Общество четко разделяется на классы, не понимающие нужд один другого и посему абсолютно не испытывающие один к другому сочувствия. Можно ли представить себе более достойную тему для масонской лекции, чем та, которая предусматривала бы изложение основ общественной науки и брала бы на себя труд по распространению верного знания о ней среди всех масонов? Предположим, такая лекция была бы составлена так же, как наставления Престона, опробована на публике в ложах раз за разом, как наставления Престона, и после выслушивания дружеской критики и внесения исправлений, преподавалась бы всем нашим Мастерам в качестве плода нескольких лет усердного труда. Разве не стали бы наши ложи в таком случае действительно маяками – сеятелями подлинного Света в общества, сделав тем самым огромный шаг к цели усовершенствования рода людского?
И снова: что бы ни происходило сейчас на Континенте, наше время – это эра универсализма и интернационализма. Мыслящий мир все более и более настойчиво проверяет на прочность узкие местнические границы, глядя на все происходящее уже с позиций всемирного, универсального мировоззрения. Искусство, наука, экономика, братские организации и союзы трудящихся, даже спорт, – всё становится интернациональным. Участившиеся международные конгрессы и конференции по любым темам и вопросам только подчеркивают слом всех локальных политических границ. Всемирное социологическое движение пропагандирует широкие гуманистические взгляды, побуждая людей больше думать об обществе, а следовательно – о всемирном обществе, меньше фокусировать взгляд на личности и отдельной местности.