«Надобно побывать самому в таком корпусе, чтобы иметь понятие о нем. Несколько сот молодых людей всех возрастов, от 7 до 20 лет, заперты в одно строение, в котором некоторые из них проводят более десяти лет... Нет разврата чувственности, изобретенного сластолюбием Катона и утонченного греками, подробно поименованного в «Кормчей книге», которого не случалось бы там, и нет казармы, где бы более встречалось грубости, невежества и буйства, как в таком училище русского дворянства. Всем порокам открыт вход сюда, тогда когда не принято ни одной меры для истребления оных. (...) Сюда принимаются юноши, набравшиеся пороков, в праздности вскормленных в кругу своих дворовых людей, у коих они уже успели все перенять и передают их своим товарищам». Из образовательных предметов предпочтение отдавалось математике в то время, как «на исторические, географические науки, столь необходимые, обращают мало внимания, даже и на знание отечественного языка», — вспоминал воспитанник такого учреждения А. Н. Вульф, друг А. С. Пушкина.
Как видим, здесь тоже была метода, и знали, что преподавать и чего не преподавать. Великий символизатор — математика, особенно геометрия, как известно, стояла в ряду обязательных предметов для изучения в масонских ложах. Ее роль трудно переоценить в деде формирования ищущего «света реинтеграции», и осваивающего имена сефиротов и имена Иеговы, и пытающихся постичь тайну квадратуры круга — последней познавательной цели «новой породы» людей. Вот догматические основы психологии всех «преобразователей», «реформаторов», «демократов» и коммунистов.
Поиски образцов для подражания обращали взоры российской монархии в привычную сторону, подальше от российской патриархальности. Приглашают ученого серба Янковича де-Мирриево. Дело шло ни шатко ни валко, пока за дело не взялись братья вольные каменщики. Особенно большую ревность в этом деле обнаружили братья Розового Креста, «теоретические философы» Соломоновых наук, преуспевшие не только в сферах «выхождения в астральный план» и восстановления утраченного единства с Эн-софом каббалы, но и в делах распространения каббалистческих наук среди молодежи. Успехи были настолько велики, что было чем хвастаться братьям за границей. В ответ на сообщение об открытии Дружеского общества в Москве в 1782 году и уже достигнутых успехах в деле воспитания новой поросли интеллигенции в ранее открытой Педагогической семинарии (учр. в 1779 г.) при Московском университете, издатель «Масонской библиотеки» в Дессау (Германия) все издание ее посвятил П. А. Татищеву, одному из начальников Ордена Теоретического градуса и «высокому шотландцу», члену капитула Ордена, префекту ложи «Трех знамен», главному меценату Ордена.
Вообще говоря, эти идеи воспитания в отрыве от семьи были восприняты нашей русской аристократией как священный завет самого неба. В этой среде оказались самые доверчивые скептики. Насмехаясь над учением церкви, они свято верили всем западным оракулам и отдавали детей в пансионы иезуитов. Со стороны крестьян, духовенства, мещан, то есть всей основной массы народа, кормившей и одевавшей Екатерину II и ее фаворитов и всю когорту чиновников и литераторов, занимавшихся русификацией французских и немецких образчиков изящной словесности, образовательные устремления безбожной немки не встречали сочувствия. И как и до Петра I, в последние годы XVIII столетия не только в Москве, но и повсеместно, лучшими учителями грамоты русской были приходские священники и дьяконы, обучавшиеся в семинариях и академиях духовных.
Сверх главного народного училища в Москве находились при многих городских церквах приходские училища, в которых первоначальные предметы преподавались духовными лицами. Духовные академии и семинарии сохранили для России древние классические языки.
Источником для «метафизического человека» послужило само вольное дворянство, лишенное Петром III и Екатериной II необходимости нести государственное тягло.
Немалым резервуаром к той же науке служило и люмпен — крестьянство, дворовые люди, обреченные на безделье и развращавшееся возле бездельных же и космополитизованных своих бар.
Свет масонства озарил русскую землю вместе с прибытием Петра из его заграничного вуайяжа. Предположительно, он вступил в Орден во время своего первого заграничного путешествия. Историки полагают, что сам Петр был в ложе надзирателем, а Лефорт мастером стула. Отныне идеи Раймувда Луллия, Мирандоллы, Василия Валентина, Якова Беме и других каббалистов станут окармлять интеллектуалов, ищущих света премудрости в изучении иероглифического языка еврейской книги Предания (Каббалы).