Таким образом, уже с 40-х годов памфлеты знакомят нас с различными новыми степенями — «Архитектора» — «Избранника», «Кадоша», — которые выросли на почве развившейся легенды о мести за убитого Адонирама, о мести за гибель тамплиеров. Но чаще всего встречается окруженное особым ореолом звание «шотландского мастера»: от него ждут реформы и наставления.
Устав 1743 г. с его запретом не мог положить преграду появлению высших степеней и новых систем. Уже в 1747 г. кавалер Бошэн основал «орден дровосеков», который, уступая настойчивому стремлению знатных дам, вводил их в ложу, как равноправных членов. В 1754 г. кавалер Бонневиль основал капитул высших степеней в Париже и в честь Гроссмейстера дал ему имя Клермонского. Но скоро этот капитул был поглощен новыми системами. Погоня за усложнением степеней и пышный расцвет многостепенных систем, очевидно, основывались на крупном социальном факте. Таковым и была борьба между дворянством и буржуазией, а в среде самого дворянства — между старым судейским и пожалованным. Если буржуа жаждал отличий, то не менее его жаждал их и дворянин, ревниво следивший за сохранением чести своих предков: он привык к феодальной иерархии и старался использовать в этом смысле масонскую легенду. Добивались места в ложе и знатная дама, и жена богатого буржуа, которые завоевали уже себе долю политического и общественного влияния: создали салоны.
Таким образом, все стремления к «естественному порядку» разбивались о классовые и групповые перегородки.
Понятно тогда, почему Великая английская ложа Франции, издавая новый статус, в конце концов, уступила общему течению и предоставила в 1755 г. шотландским мастерам особые привилегии в ложах, поручила им наблюдение и увещевание.
Если раньше устав считался с английским конституциями, то теперь он резко расходился с ними, признавая необходимым условием вступления в ложу исповедание христианской религии, и даже римско-католической. Самое название Великой ложи эмансипируется: она называется Великой ложей Франции. Масонство решительно становилось на путь полного приспособления к французским порядкам. После этого открылась широкая дорога для новых туземных масонских систем. В 1756 г. является новый капитул «кавалеров Востока», а в 1758 выступает еще более пышная система «Императоры Востока и Запада», члены которой именовали себя «Верховными князьями-масонами, главными наместниками королевского искусства, великими наблюдателями и офицерами Великой и Верховной ложи Св. Иоанна Иерусалимского». Последняя система состояла из 25 степеней, разделенных на семь классов: 1-й: ученик, подмастерье, мастер; 2-й: тайный мастер, совершенный мастер, интимный секретарь, прево и судья, интендант; 3-й: мастер, избранник 9-ти, мастер, избранник 15-ти, верховный избранный рыцарь; 4-й: Великий мастер — зодчий, рыцарь королевского ковчега, великий избранник; 5-й — рыцарь Востока, князь Иерусалима, рыцарь Востока и Запада, верховный князь — Розенкрейцер, великий жрец, пожизненный мастер; 6-й: Великий патриарх Ноя, Великий мастер масонского ключа, князь Ливанский, или князь королевской секиры; 7-й: Верховный князь ученик, Великий командор Черного орла, Верховный князь королевского молчания.
Большинство «рыцарей» принадлежало к буржуазии, «императоров» же — к знати, — следствием этого была борьба между обеими системами, которая привела к основанию «императорами» новой Великой ложи.
В конце концов «императорам» удалось окончательно вытеснить «кавалеров» из Великой ложи.
Так не оправдались надежды на реорганизацию масонства. Великий мастер был занят своей военной карьерой, а потом обычными развлечениями знатного барина той эпохи. Но близость его к высшему духовенству не спасла масонство от новых громов церкви: папа Бенедикт XIV возобновил осуждение, высказанное Климентом XII.
Масонство являлось как бы особым феодом, которым распоряжались подручные Великого мастера, высокородного аристократа, принца крови; все вершили заместители графа Клермонтского: незначительный банкир Бор и учитель танцев, связанный с графом Клермоном различными щекотливыми услугами, Лакорн. Они, разумеется, не обладали достаточным авторитетом, чтобы упорядочить расшатавшееся масонство. И снова возобновилось старое: заседание лож превращались в шумные оргии, масонские тайны выдавались людям весьма двусмысленной нравственности.
Между тем число лож непрерывно возрастало — и патентами на открытие, и печатями, и удостоверениями, и знаками отличия открыто торговали, запрашивая дорого и уступая по своей цене.