К этому же «доисторическому периоду» можно отнести и идейных предшественников позднейших масонов — алхимиков и утопистов XVII в. с их проектами всемирных союзов и планами преобразования человечества: если старые организации каменщиков были номинальными предками масонства, то истинными, духовными предками его были именно эти представители дореволюционной европейской интеллигенции.
Началом исторического периода масонства следует считать 20-е годы XVIII столетия — эпоху возникновения так называемых «великих лож».
II. Доисторический период масонства
История старых организаций каменщиков тесно связана с общей историей ремесленных гильдий и братств.
Долгое время в ней искали, однако, каких-то особенных этапов: в каменщиках видели единственную в своем роде категорию рабочих, выделявшуюся в Средние века своей культурностью и связью с цивилизованными странами Востока и античного мира.
Поводом к предрассудку послужили старые легенды ремесла и беглые указания позднейших (XVII в.) авторов, причина же заключалось в слишком одностороннем представлении о средневековом «варварстве», заставлявшем историков видеть в появлении готического стиля какое-то чудо и прибегать для объяснения его к различным фантастическим гипотезам. Одной из них явилась гипотеза могущественного союза строителей, разъезжавших по Европе со специальными полномочиями от папы и воздвигавших дворцы и соборы по принципам тайной архитектурной науки, привезенной основателями братства с Востока. На этой легенде основана и одна из самых распространенных в Германии чуть не до наших дней2 гипотез происхождения франкмасонства. Предками современных масонов объявляются, по этой гипотезе, немецкие средневековые каменотесы (Steinmetzen), с автономным братством которых, централизованным вокруг города Страсбурга, было связано будто бы возникновение готики: в XIV в. оно распространилось на Шотландию и Англию и здесь, усилиями живших в Англии немецких философов, преобразовалось в XVII в. во всемирный социально-филантропический союз.
Бегеман с документами в руках доказал произвольность этой теории. Документы не только не подтверждают догадки о тождестве английских франкмасонов с немецкими штейнметцами, но до середины XV столетия не знают ничего и самом союзе этих последних. В 1464 г. южно-немецкие мастера строительного цеха действительно съезжались в городе Регенсбурге для выбора из своей среды «верховного судьи» (им выбран был страсбургский мастер Дотцигер). Но по всем признакам это была попытка совершенно новой организации, а не восстановление старой, — попытка, вызванная необходимостью обороны цехового ремесла от конкуренции нового искусства и новых приемов строительства. Все, что мы знаем о социальном положении средневекового ремесленника и уровне его образования, противоречит представлению о могучем, культурно обособленном, союзе каменотесов. Что касается готического стиля, развившегося во второй половине Средних веков в связи с ростом городов и торгового класса, то его единство вполне удовлетворительно объясняется единством культурных влияний — римской церкви и византийско-арабского востока — и не нуждается в искусственных гипотезах.
Появление первых ремесленных гильдий (crafts, mysteries, compagnies, guilds) относятся в Англии к началу XII в., но документальные указания на гильдии каменщиков встречаются не ранее конца XIV в. Лондонские гильдии делились в это время по своей значительности на три разряда: первый посылал в городской совет по шесть представителей от каждой гильдии, второй и третий — по четыре и по два; каменщики (free-masons) принадлежали ко второму разряду. В 1411 г. произошла «инкорпорация» (включение в число официальных учреждений) их лондонского цеха, а в 1472 г. он получил свой герб.
В XV в. цеха уже господствовали в английских городах: старые торговые гильдии отодвинулись на задний план. Цеха владели собственными домами и богадельнями; из их среды выдвигались уже будущие фабриканты-капиталисты, богатые предприниматели-мастера. Члены более почетных цехов носили мундиры (ливреи), присвоенные когда-то лишь свитам знатных сеньоров, и составляли городскую аристократию (ливрейников — liverymen), которые одни участвовали в выборах членов парламента и муниципалитета. Гильдии XV в. добивались иногда таких привилегий, что вызывали против себя жалобы городских властей. Так случилось, например, в 1466 г. с экзетерскими портными, об отмене привилегий которых ходатайствовал перед королем сам город; в жалобе указывалось, между прочим, что портные привлекают в свою среду посторонних и даже не живущих в городе лиц, заставляя их делать взносы в свою кассу. С 1481 г. к категории «ливрейников» были причислены в силу королевского указа и лондонские масоны.