Наряду с М.Н. Лонгиновым и А.Н. Пыпиным заметный вклад в разработку истории масонства внесли в эти годы и другие ученые: А.Н. Попов40, Н.С. Тихонравов41, П.П. Пекарский42 и особенно С.В. Ешевский, опубликовавший в 1864 году большую работу «Московские масоны 80-х годов прошедшего столетия» в виде двух статей в «Русском вестнике» за 1864 год. В 1870 году она была переиздана в 3-й части (томе) сочинений С.В. Ешевского43.
Характерно, что научный интерес исследователей 1860-х годов сосредотачивался почти исключительно на масонстве второй половины XVIII века. Это не было, разумеется, случайностью. Дело в том, что просветительская и филантропическая деятельность московских мартинистов XVIII века, преследование, арест и заключение в Шлиссельбургскую крепость Н.И. Новикова — это наиболее выигрышная страница в истории русского масонства. Естественно, что к ней в поисках своих духовных предшественников и обратились в первую очередь российские либералы 1860-х годов. Выйти за узкие пределы 80-х — начала 90-х годов XVIII века сумел в то время в своих исследованиях только А.Н. Пыпин. Ему же принадлежит и наибольший вклад среди дореволюционных исследователей масонства в разработку проблемы.
Первые публикации ученого по истории масонства, появившиеся во второй половине 1860-х годов на страницах журнала «Вестник Европы», шли, правда, вполне в традиционном для либеральной историографии русле: Н.И. Новиков, московские розенкрейцеры XVIII века и их предшественники: «Русское масонство в XVIII веке» (1867, № 2), «Русское масонство до Новикова» (1868, № 6, 7), «Розенкрейцеры» (1871, № 1, 2). Однако Основное внимание ученого оказалось вскоре сосредоточено не На эпохе Екатерины II, а на Александровском времени: его цикл статей о масонах первой четверти XIX века (Вестник Европы. 1872, № 1, 2, 7) и опубликованная в этом же журнале в 1868 году (№ № 8—12) другая крупная работа о тесно связанном с масонами Российском библейском обществе (1812—1826).
Много внимания истории масонства первой четверти XIX
века отведено А.Н. Пыпиным и в его капитальной работе «Общественное движение при Александре I», над которой он работал в эти годы. Первое издание ее было осуществлено в 1871 году44. Книга неоднократно переиздавалась. А.Н. Пыпин первым в нашей историографии обратил внимание на масонскую подоплеку восстания декабристов. Ему же принадлежит и обстоятельно составленный на основе архивных данных список масонских лож XVIII — первой четверти XIX века45. Уже после смерти
A. Н. Пыпина (1904) его работы по истории масонства были собраны и опубликованы в 1916 году под редакцией Г.В. Вернадского в виде отдельной книги46.
В 1872—1874 годах, отражая возросший интерес к масонству и явно с целью популяризации его, в России было осуществлено переиздание в переводе с немецкого работы известного масонского историка И.Т. Финделя47. Много места истории масонства XVIII века отведено в вышедшей в 1875 году в Петербурге работе профессора Петербургского университета А.А. Незеленова48.
Дальнейшее возрастание интереса исследователей к истории масонства приходится уже на 1890-е годы, в преддверии новых общественных потрясений начала грядущего века: работы В.О. Ключевского49, С.А. Петровского50, А. Суровцева51,
B. В. Сиповского52. В начале же XX века наблюдается самый настоящий бум в разработке масонской темы. Бум этот не был случаен. Интерес к теме сознательно подогревался либералами, видевшими, как и их предшественники — либералы 60-х годов, в русских масонах XVIII — первой четверти XIX века своих духовных предтеч и никогда не упускавших возможности подчеркнуть их вклад в либерализацию общественно-политического климата в России. Однако на самом деле реальный вклад масонов в изменение сложившегося в России к началу XX века порядка вещей был весьма и весьма скромен. Другое дело — нравственные искания масонов, поиск ими нравственного идеала, правды и смысла жизни. Здесь масоны были, как говорится, на коне. Неудивительно, что именно эта сторона проблемы как раз и оказалась в центре внимания либеральной историографии начала XX века53.
Заметной фигурой среди исследователей этого направления была Т.О. Соколовская, много сделавшая для разработки проблемы места русского масонства в истории общественного движения в России54. Другим «коньком» этой исследовательницы была масонская символика55 и обрядность56. Наиболее крупной работой Т.О. Соколовской является ее монография по истории шведского масонства в России57 — тема, к раскрытию которой исследовательница, как шведка по происхождению (Соколовская — это фамилия мужа), проявляла особый интерес. Сохраняют свое значение вследствие насыщенности архивным материалом и другие работы Т.О. Соколовской58.