Возможно, мои эзотерические склонности были оценены высоко. Впрочем, скорее столь быстрое посвящение — некий аванс. Важно самопосвящение, постоянное ощущение ученичества. Нельзя обольщаться тем, что возвысился над миром профанов.
Лестница посвящения — это проход через различные духовные традиции. Есть розенкрейцеровские, тамплиерские степени, многое масонство взяло от Каббалы. В ложах происходит диалог традиций.
Ю.В.: Как же начиналось в последние годы то, что вы называете возрождением русского масонства ?
Г.Д.: Вначале активность по отношению к России проявил Великий Восток Франции. В 1991 году в Москве была создана ложа «Северная звезда». (К этому сроку мы имели семь мастеров, необходимых для ее открытия.) Французы перевели тексты ритуалов на русский язык, подобрали для нас литературу, консультировали по содержанию различных практик.
Хотя, надо сказать, традиция через книги не передается. Символ — это ключ к бессознательному, но важно, чтобы замок не был ржавым»65.
Несмотря на очевидные успехи движения, едва ли не основное место в его деятельности по-прежнему занимает пропаганда масонства через средства массовой информации и пополнение своих рядов новыми адептами ордена. Что же это за люди? Конечно же, это в первую очередь наши российские интеллигенты (половина из них москвичи) в возрасте от 30 до 40 лет; есть студенты и даже люди предпенсионного возраста, но их немного. Больше всего в мастерских «Великой ложи России» преподавателей вузов и школ — историки, философы, экономисты, врачи. Есть военные (конечно же, офицеры) и коммерсанты66. Что же касается мотивов их вступления в ложи вольных каменщиков, то вот как объясняет это один из уловленных «братьев», учитель по профессии — Виктор. «Меня увлекали идеи перестройки, демократии. Потом наступило разочарование. Тут один знакомый сказал мне, что есть братство людей, не занимающихся политикой; их усилия сконцентрированы на духовном самосовершенствовании. Меня это очень заинтересовало... В ложе я могу заниматься религиозной, духовной практикой, оставаясь светским человеком. Здесь я ощутил чувство локтя, тыла. Когда заболела мама, «братья» по ложе помогли мне больше родственников. Кроме того — ложа это своеобразный мужской клуб»67.
Широко используют масоны для привлечения в свои ряды новых членов и заказные рекламные статьи. Как типичный пример, можно привести материал Александра Колпакова «Братство вольных» в «Московском комсомольце» за 13 августа 1997 г., в конце которого всем заинтересовавшимся масонством предлагается написать по указанному здесь же адресу: 103001, Москва, а/я 83. Надо полагать, «мастеру» г-ну Гурьеву, которого интервьюировал А. Колпаков68.
Любопытное свидетельство о характерных приемах вербовки современными масонами адептов ордена приводит В.М. Острецов, столкнувшийся с ними во время своей работы в читальном зале Особого архива (1993). «В маленьком зале сидели мужчины и
женщины. Как выяснилось, из Германии. Седовласый мужчина крупного телосложения, скорее славянского типа. Узнав, что я работаю над масонским архивом и имею публикации, связанные с масонством, он спросил, не масон ли я. При этом доктор К, представившись, отвернул лацкан пиджака и показал на маленький значок — циркуль с наугольником из желтого металла. Л после недолгого оживленного разговора о публикациях в России о масонской теме — истории ордена — спросил, не хочу ли я вступить в члены ордена... В случае принятия предложения мне будут даны возможности пользоваться масонскими архивами лож и публиковаться в изданиях ордена. Кроме того, взяв чистый лист бумаги, он написал печатными буквами фамилию одного известного человека, его координаты и сказал, что если я захочу стать членом ложи, то мне нужно будет связаться с этим человеком»69. В.М. Острецову можно верить, так как автор этих строк тоже имел подобную встречу с адептами ордена.
Дело было летом 1991 г. — это как раз то время, когда руководство практически всех трех послушаний французского масонства осуществляло высадку массированного десанта своих «братьев» в Советский Союз. То, что высадку эту осуществляли именно французские масоны, не было, конечно, случайностью, а следствием специального соглашения между ведущими масонскими ассоциациями о разделе сфер влияния в мире. Конечно, не следует думать, что французские «братья» предлагали в это время вступить в масонскую ложу едва ли не первому встреченному ими русскому интеллигенту. Нет. Но определенный элемент некоей стихийности этого процесса все же был. Так, достаточно было мне опубликовать в 1990 г. в одном из ленинградских журналов небольшую работу по истории масонства дореволюционной России, как меня тут же вычислили, причем не в России, а во Франции, отнеся к числу возможных кандидатов в вольные каменщики. Убедительное свидетельство этому — полученное мною в конце июня 1991 г. несколько странное письмо из Москвы от некоего Филиппа Кавафяна — представителя французской Электрической компании в Москве, которое я привожу здесь полностью. «Уважаемый господин Грачев, — говорилось в нем. — Мы познакомились с вашими статьями, опубликованными в 8 и 9 номерах «Ленинградской Панорамы» за 1990 год. Технический переводчик г-жа БОРИ, которая перевела эти статьи, попросила меня связаться с Вами и передать, что французские специалисты проявляют интерес к теме, затронутой в Ваших статьях. Они могли бы встретиться с Вами во Франции. Я буду в Ленинграде в 20-х числах июля и мог бы встретиться с Вами для обсуждения этого вопроса. Если эта встреча не состоится в этот период, то мне было бы приятно встретиться с Вами в Москве в конце июля или в августе. К настоящему письму прилагаю визитные карточки. В ожидании нашей встречи прошу при-