пять, уважаемый господин Брачев, мои уверения в искреннем к Вам уважении. Филипп Кавафян».
Увы, в прекрасный Париж за счет французских масонов я так и не съездил. Однако я не настолько самонадеян, чтобы думать, что только моя более чем скромная фигура (в то время ассистента ЛГПИ А.И. Герцена) могла привлечь внимание руководителей французского масонства. Нет сомнения, что письма аналогичного содержания получили в то время многие наши интеллигенты. А уж не съездить на «халяву» за счет французских масонов в Париж было бы и вовсе грешно. Они и съездили, можно в этом не сомневаться. Съездили, а теперь отрабатывают вложенные в них деньги в российских масонских ложах.
Но это, так сказать, одна сторона дела. Другая заключается в том, что письмо Филиппа Кавафяна приоткрывает, как мне представляется, тайну персонального состава современных масонских лож: ведь одним из первых кандидатов в ложу оказался исследователь масонства. Так что к известным нам именам современных русских масонов: философа по образованию Г.Б. Дер-гачева, профессора В.И. Новикова, А.А. Римского-Корсакова и
В.С. Шидловского читатель смело может прибавить еще с десяток имен исследователей и пропагандистов масонства в нашей стране.
Любопытное впечатление о своих контактах с масонами и масонством приводит и уже известный нам историк О.А. Соловьев. Произошло это, однако, уже не в читальном зале архива, как в случае с В.М. Острецовым, а в другом не менее примечательном месте — филиале Музея Революции в Москве на Моховой, дом 6 в ноябре 1994 г. на научных чтениях, посвященных 250-летию со дня рождения одного из столпов русского масонства Николая Ивановича Новикова. В качестве независимого исследователя принимал участие в этих масонских «чтениях» и О.Ф. Соловьев. «Итак, — пишет он, — в средний по размерам лекционный зал пришло до 50 мужчин и несколько женщин моложавого вида. Среди них можно было опознать и настоящих масонов, приветствовавших друг друга троекратным «братским» поцелуем... Вскоре, — продолжает О.Ф. Соловьев, — подошел куратор от Великого Востока Франции Л. В. Липский в сопровождении двух персон от этого послушания. Председательствовал доктор исторических наук, переводил гостям Липский. Выступления отмечались неоднозначным уровнем; некоторые были глубокими, другие слишком многословными. Аудитория внимала им с глубоким молчанием, и лишь после каждого доклада следовали вопросы и реплики. Ход чтений отличался респектабельностью в лучшем академическом духе. Полемизировать друг с другом или давать оценки текущих событий участники встречи почти не отваживались. В их демократическом настрое и лояльности властям сомневаться не приходится»70.
О.Ф. Соловьев искал среди присутствующих сколько-ни-
будь известных деятелей политической или финансовой элиты современной России. И не нашел. «Большинство принадлежало к ученому миру; видных политических или государственных мужей что-то не приметил», — свидетельствует он'[. Это и неудивительно — добавим мы от себя. Что забыли российские политики на конференции, посвященной 250-летию со дня рождения Н.И. Новикова? Но, похоже, в самом деле, с привлечением в масонские ложи сколько-нибудь заметных политических деятелей пока еще не все ладно. Крупных политических деятелей, заявляет уже цитировавшийся нами руководитель «регулярного» масонства в России, у нас нет. Но если они придут, добавляет скромно мастер, то «мы только будем рады, это повысило бы авторитет братьев, но это не самоцель. Главное, чтобы человек соответствовал нашим условиям». Впрочем, отдельные представители политической и финансовой элиты в масонские ложи все же пришли: уже в правительстве Е.Т. Гайдара, как выясняется, было два ми-нистра-масона, принадлежавших к ложам Великого Востока Франции72. Сам Егор Тимурович энергично отрицает свою прикосновенность к масонским ложам: «Нет, с масонством я знаком только по книгам»73. Но Великий Восток Франции, как мы знаем, это ярко выраженное политическое масонство. «Регулярные» же масоны, как правило, стараются избегать прямых выходов на «злобу дня». «Мы строго придерживаемся одного из основных принципов масонства — быть вне политики. Мы никогда не обсуждаем политических проблем на своих заседаниях. Не принимается никаких политических деклараций, ибо политика разъединяет людей», — утверждает один из руководителей Великой ложи России Владимир Новиков1*. Не следует сбрасывать со счетов и незавидную в целом репутацию, которой традиционно пользуются масоны в России. Все это, конечно же, побуждает российских политиков, даже радикально демократической ориентации, весьма осторожно относиться к масонству и по крайней мере стараться публично «не светиться» на масонских тусовках.