Слоан бросилась туда, сильно ударила по стеклу ногой, но это лишь напомнило ей, что привычные защитные ботинки не являются частью криостазисной униформы. Пальцы взорвались болью, но легкобьющееся стекло рассыпалось звонкими осколками по полу.
Сломала палец? Один точно. Отлично. Просто превосходно. Слоан, игнорируя боль, схватила огнетушитель и принялась за работу.
Короткая струя на каждый очаг горения. Сжатая смесь вылетала с шипением, обволакивая пламя, и в помещении с каждым нажатием на рычаг огнетушителя становилось все темнее, но это не пугало ее. Это можно пережить. Люди вокруг нее кашляли, охали и стонали. Кого-то, стоящего на четвереньках, рвало.
Но с каждым плевком из огнетушителя Слоан слышала меньше звуков боли. Раздавались звуки беспокойства, голоса готовых помочь тем, кто пострадал сильнее остальных. Каждое маленькое изменение тональности в их голосах придавало ей все больше решимости.
Слоан отбросила пустой огнетушитель.
– Всем держаться вместе! – приказала она и принялась открывать заклинившие двери. Навалилась плечом на скрежещущую переборку, пока та наконец не открылась. Когда последний из нетвердо держащихся на ногах вышел наружу, она отпустила дверь, и та вновь захлопнулась.
Ее волосы и униформа насквозь пропитались потом, от дыма жгло глаза. Слоан тяжело опустилась на пол. Быстро проверила свое состояние: сломанный, пульсирующий болью палец на ноге, небольшие ожоги, синяки и ссадины, но ничего такого, что могло бы затруднить ее действия. Хорошо. Она поднялась на ноги, оглядела тамбур. Здесь было тише, словно ад по другую сторону переборки был только плодом ее воображения.
За следующей дверью был выход из этого отсека – и, вероятно, новые опасности.
Она оглядела испачканные сажей перепуганные лица вокруг и поняла, что выбраться удалось менее чем половине. Так много погибших.
Но с этим уже ничего не поделаешь. Слоан не оставалось ничего другого, кроме как увести оставшихся в безопасное место, а этот отсек заблокировать к чертовой матери.
Оплакивать погибших они будут потом.
Кандрос подвязал подбородок оторванным рукавом своей униформы и теперь стоял, опираясь на рычаг, которым она вскрывала криокапсулы. Этот металлический стержень знал лучшие времена. Как и турианец.
– Ну. – Кандрос силился перекричать визжание сигнализации. – Что произошло?
Выжившие переглянулись между собой, потом посмотрели на Слоан.
Хотелось бы ей знать ответ.
– Без понятия, – сказала она, но такой ответ мало что давал, поэтому она ткнула пальцем в направлении выхода. – Похоже, черт побери, нам предстоит во всем этом разобраться.
– Да. – Турианец вскинул рычаг на плечо. – Я знал, что вы это скажете.
Глава 2
Следующий коридор выглядел еще хуже. Из погнутой потолочной панели свисали провода, их концы искрили голубовато-белыми звездочками, от которых на полу оставались черные оспины. Висящий под потолком дым потихоньку начинал сгущаться и оседать. Насколько видела Слоан, коридор был поврежден по всей длине.
– Вентиляция не действует. – Директору службы безопасности с трудом удавалось говорить будничным, деловым тоном. – Система пожаротушения тоже. Вероятно, сгорела проводка.
– Повсюду, – отметил Кандрос.
Они переглянулись. Она видела, как ее оценка ситуации отражается в глазах турианца. Повреждения распространялись далеко за пределы их криохранилища, а это означало одно из двух: случилась либо очень серьезная авария, либо атака. Не исключено, что изнутри.
Такая информация вызовет приступ абсолютной паники…
– Вот что мы сделаем, – произнесла Слоан громко – так, чтобы все слышали. – Кандрос, уведите всех куда-нибудь в безопасное место.
– Куда, например?
Слоан задумалась, потом, понизив голос, сказала, обращаясь к своему офицеру:
– Колониальный департамент. Но не кабинеты, а ангар, где у них хранятся шаттлы. По крайней мере, у вас будет возможность дать деру, если до этого дойдет, а если этого не потребуется, то системы жизнеобеспечения на шаттлах, вероятно, не пострадали.
– Хорошо. Где будете вы?
Слоан посмотрела направо в сторону комцентра:
– Я постараюсь выяснить, что случилось. Что бы тут ни происходило, дело серьезное. Берегите себя, ясно?
Она посмотрела на его руки, которые должны были держать оружие. А сейчас она не могла предложить ему ничего лучше покореженных труб и металлических стержней. Просто здорово.