– Впервые слышу! – с хрипотцой в голосе признал Павел. – Я вообще-то на работу устраиваться пришел. Мне… мне Василиса Андреевна позвонила сегодня утром и…
– Василина Андреевна, – терпеливо поправил комиссар.
– Да-да, Василина Андреевна, и я первый день еще только… В смысле вообще в первый раз! Я…
– Так, погоди, сейчас узнаю. А ты пиши, пиши. – Нахмурившись, Чаркин поднял белую трубку и набрал короткий номер. – Алло, Василина? Чаркин беспокоит, да. Добрый. И вам того же. Да. У меня тут новенький, малец, только что прибыл. Крашенинников. Направляю его в Барановичи. Только он странный какой-то, да. Крашенинников, ага. Павел. С Большевиков. Так точно. Я ему говорю, что, мол, почему не собран, а он… Что, Василина? Э-э… Да ну? Нет, поедет первой же дрезиной. Как куда? В Барановичи! Как подпишет, так и поедет. Ну накормим сначала, ладно уж. Калиникин тут еще с ним, Шевелев. А то маются без дела, безобразничают который день, замучили всех, хулиганы. А? Что? Кто? Что?! Ну знаете, Василина Андреевна! Что вы себе позволяете? Ну… ну… ладно… То-то я смотрю, у него толком не оформлено ничего. И глаза таращит, словно в первый день у нас. А чья это, простите, накладка, чьего ведомства, моего, что ли? Ну конечно! Опять мы! Хм… Ладно, ладно… Чего вы так разволновались-то? Вот и чу́дно – придите и разберитесь!.. – Комиссар хлопнул трубкой, но тут же взял себя в руки. – Да… – произнес он, но мысль не продолжил. – Заканчивай уже, – буркнул он, кивая на заявление, – все равно рано или поздно придется писать.
Как только Павел поставил свою подпись под трехстраничным заявлением и устало откинулся на спинку стула, в дверь постучали.
– Войдите, – вздохнул комиссар, – чего уж там, открыто.
В кабинет вошла высокая подтянутая женщина в сером костюме.
– Мое почтение, Василина Андреевна, – привстал со своего места Чаркин. – Вот оно, яблоко раздора, заявление пишет… Написал, сорванец? – Он забрал листы, принявшись внимательно читать их.
– Здравствуйте еще раз, Тимофей Валерьевич, – слегка склонила голову женщина и с интересом посмотрела на хакера. – Ну, здравствуй, Павел, – улыбнулась она, медленно подходя к столу. – Меня зовут Караваева Василина Андреевна, я – начальник департамента информационных технологий.
– Здрасте, – сказал Павел и с некоторым опозданием встал – эта тетка была здесь явно на высокой должности.
– Я забираю его, – сказала Василина комиссару, – с шефом все уже улажено. И никакие Барановичи ему не нужны, он айтишник. Мой проект, понимаете?
– Айтишник, не айтишник. Это всем без исключения надо, это же курс молодого бойца! Он как воздух необходим!
– Ладно-ладно, Тимофей Валерьевич, пожалуйста, не начинайте снова. Лучше своего Калинкина учите шмалять из бластера, а нам это не потребуется.
– Калиникина, – мрачно поправил комиссар.
– Все равно. А у нас аврал в вычислительном центре, не до полосы препятствий, знаете ли. Раз в жизни можно и исключение сделать. Ему теорию нужно зубрить, а вы снова за свою «Зарницу» принимаетесь!
– Ну, надо – значит, надо, – пожал плечами Чаркин, – вам оно, Василина Андреевна, конечно, виднее, однако стандартный курс безопасности ему все-таки придется пройти, а также еще и…
– Конечно-конечно, пройдет, только без этого вашего летнего лагеря, хорошо? – Василина взяла Павла под локоть. – Идем.
– До свиданья, – сказал Павел комиссару, мысленно послав его в довольно отдаленное и неуютное место.
Они направились к двери.
– Постойте! – закричал вдруг Чаркин. – Ты, Крашенинников, позывной свой не указал. Как будешь обзываться?
– Э-э… – Павел взглянул на Василину. Что этот вояка имеет в виду? – Типа логина для входа в систему? – спросил он.
– Не совсем, – доброжелательно пояснила Василина, – логин для входа в свой компьютер выберешь себе потом, и он должен быть… максимально секретным, также как и пароль, а позывной – это для работы вообще, так сказать, для внутреннего пользования, общения с коллегами и… прочего. У нас оперативники все его имеют, но в последнее время пошла мода давать позывной всем подряд. Я, например, Клеопатра.
Павел зыркнул в сторону комиссара, но тот не стал сообщать свой позывной, лишь протянул обратно заявление:
– Допиши, раз уж заполнил, а то не приму. Будешь потом переписывать.
Да, три листа убористого почерка для программиста – это жуть! Переписывать очень не хотелось. Павел сел обратно на стул. Позывной… позывной… Он придумал хитрую программистскую аббревиатуру и собрался было записать ее печатными буквами в строку с клеточками согласно образцу, но комиссар протянул ему маленький клочок бумаги: