— А отец у меня был немец, — продолжал Джек. — Видите, какое запутанное у меня происхождение. И в то же время я американец. Я умею говорить по-немецки, но не знаю ирландского языка. А моя мать говорила на каком-то особом наречии…
— По-гэльски, — заметила девушка.
Джек замолчал. Она налила питья и подала Джеку.
— Выпейте! Доктор велел поить вас этим.
— Хорошо! — послушался Джек. — А что такое с моей головой? Зачем она забинтована?
— Она не забинтована. Доктор велел сделать вам компресс на голову. Если вы себя чувствуете хорошо, давайте снимем его!
Ловкими, нежными руками девушка быстро размотала компрессный бинт. Джек снова вспомнил о заводе и заволновался.
— Послушайте, — с тревогой обратился он к девушке. — Чем же там все кончилось? Там, у нас на заводе?..
— Вам вредно волноваться! — строго сказала мисс О'Конолли. — И вредно так много разговаривать. Лежите и молчите! Потом узнаете все.
— Да мне гораздо вреднее не знать, что было там! — протестовал Джек. — Если мне нельзя говорить, то я буду молчать и слушать. Не произнесу ни слова. Только скажите, пожалуйста, что там было?
— Вы хотите знать, чем кончилось? — задумчиво произнесла девушка. — Восстание подавлено!
— Ох! — болезненно простонал Джек.
— Рабочие сопротивлялись геройски, необыкновенно! В особенности группа наших ирландцев. Они нанесли тяжелые потери солдатам. У них масса убитых. Убит полковник Смит. Взорваны два орудия…
— Взорваны?! — воскликнул Джек. — Взорвались-таки?! Я так и думал…
— Что вы думали? — удивилась мисс О’Конолли.
— Так, ничего особенного! — спохватился Джек. — Говорите, что было дальше!..
— Но потом к ним подошли подкрепления. Начался новый обстрел… с завода было брошено несколько бомб. Но ничего не помогло. Рабочим пришлось сдаться. И теперь идет жестокая расправа.
Девушка прибавила тихим голосом:
— Отец говорит, что восстание было организовано как-то странно: у рабочих было запасено множество оружия и снарядов, и в то же время не было настоящего плана действий, и, что еще страннее, во время восстания инсургенты были оставлены без всякого руководительства. Никого из организаторов забастовки на заводе не оказалось.
Джек вспомнил, что он действительно не видел в день восстания ни Гольта, ни Якобсона, ни других аранджистов. В самом деле, как странно!
— Может ли это быть? — промолвил он.
— Отец говорит, что получалось такое впечатление, будто завод сознательно предан на разгром и уничтожение, и что в этом якобы и заключалась главная цель…
— Ваш отец служит на заводе? — спросил Джек.
— Нет. Но он имеет близкое касательство к рабочим кругам.
Откуда-то послышался мужской голос:
— Нора! Иди сюда!
— Сейчас! — откликнулась девушка и упорхнула в соседнюю комнату.
Джек был смущен. Восстание подавлено. Не помогла ни «Глориана», ни его самоотверженная работа, ни бешеное сопротивление героев-рабочих. Во всем этом деле, значит, были какие-то роковые обстоятельства… Но кто тому виной?
Вдруг Джек вспомнил о «Глориане». А где же его аппарат? Неужели и он пропал?
И почему он не вспомнил о «Глориане» сейчас же, едва только пришел в себя? Положительно, в его голове, пока она была под компрессом, образовалась пустота, куда провалились самые насущные вопросы, мысли и представления…
Мисс Нора опять вошла в комнату.
— Отец вернулся домой, — сказала она. — Он сейчас придет сюда и сам поговорит с вами.
— Мисс О’Конолли, — обратился к ней Джек. — Скажите, пожалуйста… Когда меня подобрали там, около завода, не валялось ли около меня этакого, знаете ли, аппарата… вроде вилки?
— Да, да! — оживленно прервала его Нора. — Я сама подобрала ее, принесла сюда и положила на стол… Она здесь.
У Джека сразу отлегло от сердца.
— Я бесконечно вам благодарен, мисс! Это страшно важный предмет… Вы даже представить себе не можете…
— В самом деле? Но, прошу вас, лягте в постель… А то я уйду отсюда!
Джек, однако, выразил полнейшее нежелание опять укладываться в постель. Зачем? Ведь он совершенно здоров.
Оставшись один, он торопливо оделся, причесался и вышел в соседнюю комнату. Там был хозяин дома и отец Норы, мистер О’Конолли.
— Ну, как? — спросил он Джека. — Все благополучно?
— Вполне, сэр! От души благодарю вас за ваше доброе участие.
— Пустяки!.. Я очень рад, что удалось помочь вам. Скажите, пожалуйста, ведь вас зовут Джек Швинд?
— Да!
— Сейчас на улице какой-то человек остановил меня, сунул мне записку и просил передать ее Джеку Швинду, который находится у нас. Если вы в состоянии заниматься такими делами, то я могу вручить вам ее.