Он улыбнулся ― и на мгновение мне показалось, что между нами наступило перемирие.
― Просто подожди, пока ты увидишь дорогу в город, ― сказал он, когда мы сели в машину.
Он не шутил.
Когда мы выехали из леса и приблизились к городу Падола, все стало по-настоящему захватывающим.
Это была маленькая симпатичная альпийская деревушка с крошечными домиками и одиноким шпилем церкви.
Ее окружали акры и акры зеленых полей.
За ними простиралось море сосен, которые тянулись вверх по склону.
А затем внезапно ― горы.
Они словно вырывались из-под земли ― огромные, туманные, скалистые пики.
Не целая гряда ― всего три массивных вершины, возвышающиеся над лесом и соединенные хребтами поменьше. Затем они снова скрылись в море сосен.
Вершины гор были сглажены временем и эрозией, но повсюду виднелись неровные борозды.
― Ух ты, ― прошептала я, выглядывая в окно, как щенок.
― Это часть Альп, ― сказал Массимо, ― но они простираются всего на 60 миль с востока на запад. И выглядят они совсем по-другому из-за минералов, из которых они сделаны. В некоторых местах на закате горы становятся розовыми.
― Мы можем это увидеть? ― восхищенно спросила я, продолжая смотреть в окно.
― ...Может быть, ― сказал Массимо. ― Когда все это закончится.
Я ему не поверила.
Как только все закончится, он вернет меня Ноне и больше не оглянется.
Но на минуту мне было приятно притвориться, что все будет иначе.
Глава 30
Массимо
Когда мы вышли из хижины, на Лучию что-то нашло.
На ее лице отразилось благоговение, когда она медленно повернулась и оглядела все вокруг.
Она смотрела на все со спокойной сосредоточенностью ― на деревья, на землю, на хижину.
А когда она увидела горы, то практически все время прижимала ладони и нос к стеклу.
Было интересно осознавать, что вещи, которые я всю жизнь воспринимал как должное ― леса, деревни, горы, ― для нее были совершенно новыми.
Венеция была прекрасна, но это была рукотворная красота. Самое большее, что остров мог предложить в плане природы, ― это несколько безупречно ухоженных парков. Очень красиво, но как-то стерильно.
И ничто не сравнится с Доломитовыми Альпами.
В ясный день из Венеции можно было увидеть горы, но они находились в 100 милях оттуда.
Вблизи они выглядели величественно...
И это явно произвело на нее заметное впечатление.
Я понял, что она не просто богатая девочка, которую интересуют только сумочки и одежда.
Она была способна искренне удивляться и глубоко ценить природу.
В этот момент она была...
Что ж, она была очаровательна.
Завораживала.
Ее глаза сверкали...
И они были наполнены невинностью и радостью, которую редко увидишь, разве что в глазах детей.
Благодаря этому она начала мне нравиться гораздо больше. Я начал чувствовать к ней что-то вроде привязанности.
А потом она решила все испортить.
― Ну и... насколько он большой? ― спросила она с ухмылкой.
Мы были в ресторане в Падоле. Это было крошечное заведение с деревянными панелями на стенах и открытыми балками на потолке в форме буквы «А». Декор был скорее швейцарским, чем итальянским. Зимой город превращался в горнолыжный курорт ― очень маленький, но все же, ― и на стенах висело множество фотографий Доломитовых Альп, покрытых снегом.
В ресторане находилось несколько местных жителей, но, поскольку я был одет как лесоруб, они не обратили на меня ни малейшего внимания, разве что оценили мой рост. Гораздо больше их заинтересовала Лучия, в ее красной кожаной куртке и шелковой блузке.
По крайней мере, она не раздражалась и не пялилась на людей, как во время ужина накануне вечером.
Нет, она просто пыталась поставить меня в неловкое положение.
― Серьезно, насколько он большой?
Я разрезал свою яичницу и съел кусочек.
― Мы не будем говорить об этом.
― Очевидно, что будем. Восемь дюймов? Девять?
Я уставился на нее.
― Ты можешь просто дать мне спокойно поесть?
― Конечно, как только ты мне скажешь. Десять?
Я проигнорировал ее и отпил кофе.
― Ну же... просто скажи мне, насколько он большой.
― Гораздо больше, чем ты можешь выдержать.
Она откинула голову назад и хитро улыбнулась.
― О-о-о... вызов принят!
― Мы не будем спать вместе.
― Технически, мы уже спим вместе. Только не трахаемся.
― И не будем.
Она наклонила голову и спросила с притворной невинностью в глазах: ― Почему?
― Потому что твоя бабушка меня убьет. И ты это знаешь, ― нахмурился я. ― Поэтому ты так себя ведешь.