― О, ЧЕРТ, Я КОНЧАЮ…
И он кончил в меня.
Просто взорвался в моей киске.
Я почувствовала спазмы его члена, давящего на мои стенки.
Я задыхалась, чувствуя, как он заполняет меня ― не только своим членом, но и своей спермой.
Я чувствовала легкое давление, когда сперма выплескивалась глубоко внутри меня.
Моя задница, моя киска, все мое тело неудержимо дрожало…
И тут он, наконец, замедлился…
И остановился.
Мои ноги все еще подергивались, словно в нервах происходила электрическая буря…
А мышцы в животе, о которых я даже не подозревала, все еще вздрагивали.
Моя задница все еще была приподнята вверх, а его член был глубоко во мне.
Он не двигался, склонившись надо мной…
Тяжело дыша, испытывая небольшие толчки оргазма, все еще пульсирующие во мне…
А потом он медленно вышел из меня.
Я рухнула на кровать, ноги все еще дрожали…
А он упал рядом со мной, его лицо оказалось напротив.
Мы лежали так почти 30 секунд, задыхаясь и глядя друг на друга…
А потом я усмехнулась.
― Я все еще ненавижу тебя, ― прошептала я.
― Хорошо, ― прорычал он…
И его сильные руки притянули меня к нему.
Его член, все еще твердый, огромный и мокрый, прижался к моему животу…
А его рот нашел мой…
И он поцеловал меня.
После великолепного десерта из безостановочных оргазмов, пронзавших все тело…
Поцелуй был как самая сладкая вишенка на верхушке.
Его губы были теплыми и мягкими…
Его борода щекотала мою кожу…
И я открыла рот, чтобы впустить его язык.
Мы целовались долго…
Мягко, медленно и романтично…
А потом он прижал меня к своей груди…
И я уснула…
Удовлетворенная, как никогда раньше.
Глава 48
Массимо
Глаза Лучии были закрыты, она дышала тихо и спокойно. Ее голова покоилась на сгибе моего плеча. На ней все еще была футболка, мы даже не снимали ее. Но я чувствовал тепло ее голого живота и ног на своей коже.
Она выглядела как ангел.
Я смотрел на нее и думал о том, что я только что сделал.
С одной стороны, это был очень плохой поступок. А еще хуже ― глупый.
Я только что занимался сексом с внучкой одной из самых опасных мафиози Cosa Nostra во всей Италии.
Несмотря на все, что я сделал для la Vedova, я был уверен, что она не отнесется с пониманием к тому, что я трахнул ее внучку. В обычной ситуации я был бы покойником.
Но с другой стороны…
Это был самый горячий секс в моей жизни.
Все, что было раньше, даже близко не стояло.
В самом начале, когда я был в ярости на нее, когда я просто хотел доминировать над ней и наказать ее…
Слышать, как она кричит «ненавижу тебя» прямо перед тем, как я вытрахал ей все мозги…
Это было потрясающе. Я никогда не испытывал такого прилива адреналина ни с одной другой женщиной.
Это также избавило меня от зуда, который я испытывал последние 24 часа ― наконец-то поставить эту маленькую паршивку на место.
Но после этого…
Все остальное было уже не из-за злости, а ради наслаждения ее очевидным удовольствием.
Мне нравилось слышать, как она кончает.
Мне нравилось заставлять ее кончать.
Ее крики…
То, как она произносила мое имя…
Даже мысли о ее криках заставляли мой член снова увеличиваться.
Я наслаждался каждой секундой, проведенной внутри нее…
И с каждой секундой мне все больше хотелось трахнуть ее снова.
Теперь, когда все закончилось, я почувствовал к ней непреодолимую нежность…
Глубокую потребность защитить ее. Что-то первобытное и яростное.
Это было глубже, чем желание трахнуть ее или какие-то обязательства, которые я испытывал перед ее бабушкой.
Как будто она теперь была моей…
И я готов был на все, лишь бы она была в безопасности…
Чтобы она и дальше выглядела как ангел, когда спит.
Так что… да, это был плохой поступок ― трахнуть ее…
Но я был счастлив так, как не был счастлив уже очень давно.
Я проверил маленький столик у кровати и убедился, что мой Глок в пределах досягаемости.
Затем я продолжил наблюдать за ее умиротворенным, прекрасным лицом, пока она спала…
Пока, наконец, не уснул и я, прижимая ее к себе.
Глава 49
Лучия
Я с трудом открыла глаза, когда в ванной комнате включился душ.
Первое ощущение: мягкий свет, проникающий через окно, отбрасывает тени на стену передо мной.
Второе ощущение: вокруг меня восхитительное тепло, простыни и одеяла укрывают меня, словно уютный кокон.