Но для этого им не нужно было разбивать окно. Весь этот гребаный дом был деревянным. Все, что им нужно было сделать, это бросить зажигательную смесь на крышу и предоставить стихии завершить дело.
Мое охотничье ружье стояло в углу. Я подполз к нему, взял в руки и проверил, есть ли в магазине патроны. Я дослал первый патрон в патронник, затем взял ружье за деревянный приклад и с помощью прицела на конце ствола щелкнул выключателем на стене.
Свет погас, и мы погрузились в полную темноту, что было хорошо. Теперь стрелок не мог нас увидеть.
Снаружи было очень темно, потому что дождевые тучи закрывали большую часть лунного света. Тени между деревьями были черными, как индийские чернила.
Я пытался определить свои дальнейшие действия, когда из леса раздался голос.
― Герр Розолини! Вы меня слышите?
Я замер.
Что за черт?
Это был мужской голос ― не низкий, но и не слишком высокий.
Обращение «Герр» по-немецки означает «мистер», а итальянские слова имели отчетливый немецкий акцент.
Возможно, он был швейцарцем. Швейцария граничила с Италией на северо-западе, примерно в 300 милях от Падолы. А в Швейцарии четыре официальных языка, два из которых ― итальянский и немецкий.
Но самым странным было то, что голос говорившего звучал… вежливо.
Даже добродушно.
Я посмотрел на Лучию, стоявшую в дверном проеме. Ее недоуменное выражение лица отражало мои собственные мысли ― какого хрена убийца дает знать, что он ЗДЕСЬ, а потом обращается к нам, как дружелюбный сосед?!
Может, и не убийца…
Но охотник за головами.
Очень странный.
― Герр Розолини, я не причиню вреда ни вам, ни фройляйн18, даю вам слово ― но нам действительно нужно поговорить, ― весело продолжил он. ― Ja19?
― Что за черт?! ― прошептала Лучия. ― Он говорит как Ганс Ланда!
― Кто? ― прошептал я в ответ.
― Нациста из «Бесславных ублюдков»! Тот же парень играл в «Джанго освобожденном»!
Она имела в виду актера Кристофа Вальца.
Я должен был признать, что эти два голоса были невероятно похожи.
― Герр Розолинииииии… ― позвал голос. ― Я знаю, что вы меня слышите…
― Кто вы? ― крикнул я с пола.
― А, привет! Позвольте представиться! ― сказал он так, словно обращался к местному отделению мужской благотворительной организации. ― Меня зовут Фридрих Цольнер. Профессионально я известен как der Jäger ― Охотник.
Он произносил это слово как «е-гер», как ликер «Егермейстер».
― Может быть, вы слышали обо мне? ― с надеждой спросил он.
― Нет.
― …ох, ― сказал он с легкой досадой.
Странность ситуации достигла абсурда.
Человек, называющий себя Охотником, выследил нас, и был разочарован тем, что я не знаю, кто он такой.
Но затем он взял себя в руки, и в его голосе снова зазвучал оптимизм.
― Что ж, наверное, этого следовало ожидать. Я ведь не вращаюсь в ваших кругах. Вообще, это первый раз, когда кто-то из Cosa Nostra нанимает меня. Обычно я работаю с… ну, в целях осторожности, давайте скажем «другими сторонами» и не будем уточнять.
Я попытался понять, кто эти «другие стороны».
Немецкого аналога мафии не существовало.
Может быть, русская Братва?
Скорее всего, нет. Сомневаюсь, что русские способны переварить его жизнерадостность.
Швейцарские банкиры славились своей строгой формальностью, но они могли быть такими же безжалостными, как гангстеры, если кто-то переходил им дорогу.
― Кто тебя нанял? ― крикнул я. ― Фаусто?
― Нет, вообще-то, твой кузен Аурелио. Думаю, он не будет возражать, если я скажу тебе об этом.
Аурелио.
Это подтверждало версию о том, что Аурелио сам затеял венецианскую авантюру.
Хотя, конечно, Фаусто уже должен был вмешаться, три недели спустя после случившегося…
Цольнер продолжал.
― У меня нет причин причинять тебе вред, о чем ты можешь судить по тому, что я сообщил о своем присутствии, выстрелив в ― как это называется ― Fensterscheibe ― ах, в оконное стекло. Видишь ли, Аурелио платит мне не за то, чтобы я тебя убил ― даже не за то, чтобы я тебя задержал. Все, что ему нужно, ― это фройляйн Фиоретти.
― Очень жаль, ― крикнул я.
Он театрально вздохнул.
― К сожалению, я был уверен, что ты это скажешь. Кстати, поздравляю вас с помолвкой!
У меня внутри все перевернулось.
― Да, я мило побеседовал с владельцем магазина после того, как вы ушли. Он рассказал мне о гигантском мужчине, который сделал предложение крошечной женщине! Мои искренние поздравления! Но… учитывая сложившуюся ситуацию… могу ли я предложить тебе пересмотреть свою позицию по этому вопросу? Мне очень не хочется причинять тебе боль, особенно в такой благословенный день, но я сделаю это… если придется.