Но каким образом шумеры внедрили свою систему счисления в письмо, мы вряд ли узнаем. Работа Шмандт-Бессеры привлекла внимание, главным образом, потому, что она, казалось, подрывает «пиктографическую гипотезу», согласно которой пиктография есть письмо, передающее сообщения посредством рисунков. «Фишечная гипотеза» Шмандт-Бессеры была такой неожиданной и настолько отличалась от пиктографической, что она вызвала нешуточную дискуссию. Однако в действительности между упомянутыми гипотезами нет реального расхождения – в конце концов, фишки Шмандт-Бессеры сродни трехмерным пиктограммам.
Чтобы понять значение клинописи, появившейся около 3150 года до нашей эры, не обязательно быть знакомым с «фишечной гипотезой» Шмандт-Бессеры. Однако стоит отметить, что и фишки, и первое появившееся письмо привели к одинаковым результатам. Обе системы изложения материала освобождали память людей от непременного запоминания фактов и давали несомненное преимущество тем, кто владел редким знанием, перед теми, кто этим знанием не обладал. Нетрудно себе представить, что люди, применявшие со знанием дела фишки в шумерском дописьменном обществе, являлись административной элитой, распределявшей продовольственные запасы. Также вполне возможно, что фишки сыграли определенную роль в образовании первых городов-государств, что произошло около 3300 года до нашей эры. Основу шумерской экономики составляло храмовое хозяйство, и осуществлявшие власть жрецы собирали и подсчитывали «дары божествам», в частности, на ежемесячных празднествах.
Старая пиктографическая гипотеза имеет несомненные достоинства. Ее автор – Уильям Уорбертон, епископ Глостерский, в тридцатых годах восемнадцатого столетия активно занимался литературным трудом. Его гипотеза возникновения письменности, в ряду прочих, вероятно, наиболее признана ученым сообществом. Уорбертон, который, похоже, ни разу не выезжал за пределы Европы, изложил свою гипотезу в «Божественной миссии Моисея».
Согласно гипотезе Уорбертона, письмо прошло три фазы развития. Первая – «мексиканское» рисуночное письмо, сведения о котором базируются на привезенных испанцами в Европу рукописях ацтеков, выполненных на ткани. На второй – «иероглифической» стадии – рисунки постепенно принимали абстрактный характер и упрощались. Наконец на третьей – «китайской стадии» – рисунки приняли еще более абстрактный характер и, по существу, стали символами, число которых постоянно возрастало и достигло десятков тысяч. Впрочем, богослов Уорбертон не забывал о своих воззрениях. Так, по его суждению, рисунок глаза обозначал Божье всеведение, а змей в круге – Вселенную. Современные ученые, как и Уорбертон, полагают, что иероглифы напоминают пиктограммы. Уорбертон, правда, не понял, что «око Бога» и «змей» имели более банальное и вместе с тем более существенное значение, чем абстрактный и мистический смысл, которыми он их наделил.
Началу расшифровки иероглифического письма послужило вторжение Наполеона в Египет в 1798 году. В Розетте, городе в дельте Нила, французским инженерам попался на глаза камень с тремя различными по стилю письма, но – как выяснилось позже – с идентичными по содержанию надписями. Одна была исполнена на греческом языке, вторая – с помощью иероглифов, а для третьей было использовано демотическое письмо (курсивный вид иероглифов).
После того как англичане выбили из Египта французов, Розеттский камень доставили в Лондон, где текст, высеченный на камне, принялись изучать английские и французские ученые. Дешифровать текст удалось французскому египтологу Жану Франсуа Шампольону. Ученому помогло знание коптского языка (египетского языка на его последнем этапе развития). С его помощью Шампольон одолел демотический текст на камне, а поскольку демотическое письмо представляет собой курсивную разновидность иероглифики, ученый расшифровал и иероглифический текст.
В те времена, когда Уорбертон писал «Божественную миссию Моисея», европейцы уже имели довольно ясное представление о Египте, зато почти не имели сведений о месопотамской цивилизации. Правда, в греческих и библейских источниках имелись упоминания об ассирийцах и вавилонянах. Еще в двенадцатом веке европейские путешественники приезжали из далекого Междуречья и рассказывали о древних городах, погребенных под образовавшимися холмами. Но ни греки, ни римляне, ни средневековые европейцы не имели понятия о ранней шумерской цивилизации. Поздние месопотамцы и египтяне возводили свои города из камня, а вот ранние месопотамские храмы и города возводились на землях аллювиальной формации (отложенных текучими водами) из сырцового кирпича. В 1849 году английский археолог Остен Генри Лэйярд писал, что со стен иракского города Тель-Афар «во все стороны открывается вид на руины древних поселений и городов. Когда солнце стало клониться к закату, я насчитал около сотни холмов, бросающих длинные тени на прилегающую равнину». Это были остатки ассирийской цивилизации.