Рациональное зерно этой книги кажется очевидным: на базовом уровне термины «коммуникация» и «политика» представляются почти синонимами. В конце концов, политика – это коммуникации на службе государства. Лишь осознав значение доступа и обладания коммуникационными технологиями, которые со временем становятся все сложнее, можно понять меняющиеся приоритеты политики, культуры и условий жизни людей.
Глава первая
Происхождение письма
Речь, универсальное средство человеческого общения и обмена жизненным опытом, при произнесении исчезает: еще до того, как слово полностью сказано, оно уходит в небытие. Письмо, первая технология, сделавшая произнесенное слово устойчивым, изменило условия человеческой жизни.
Греческий историк Геродот в своей знаменитой книге рассказывает, что Оройт, персидский сатрап, наместник города Сарды (ныне Измир в Западной Турции) справлялся (правда, по-своему) с государственными делами, а вот читать и писать не умел. Назначенный на пост около 530 года до нашей эры Киром Великим, основателем персидского царства, Оройт правил сатрапией не только во времена Кира Великого, но и при последующих персидских правителях – Камбисе II и Дарии I. Переход власти к Дарию I сопровождался волнениями, воспользовавшись которыми Оройт обрел немалую автономность от Суз, столицы персидского государства, находившейся на юге нынешнего Ирана, на большом расстоянии от Сард.
Почувствовав сладость почти безграничной власти, Оройт распоясался. Когда Митробат, наместник соседней провинции, посоветовал ему в колких тонах не задевать Поликрата, тирана Самоса, Оройт сначала убил Поликрата, затем обидевшего его Митробата и наконец его сына. Позже Оройт придерживался нейтралитета во время восстания греческих ионян против персидского царства, чем привел Дария, и до того не расположенного к Оройту, в крайнее недовольство. Предел терпения Дария наступил после того, как Оройт принялся убивать столичных курьеров, привозивших ему раздраженные послания царя. В конце концов, по словам Геродота, Дарий, обратившись к своим придворным, воскликнул: «Кто возьмется избавить меня от докучливого жреца? Он погубил Митробата с сыном, а затем и моих посланцев, которым я повелел призвать Оройта ко мне. Мы должны обуздать его, покарав смертью, пока он не натворил еще больших зол».
Расправиться с Оройтом было, однако, не так-то просто. Борьба с восставшими против персидского царства греками истощила армию Дария, а у Оройта имелось войско в тысячу человек. Кроме того, Сарды находились в 1500 милях от Суз – на расстоянии, существенном и для нашего времени, – и даже дороги, проложенные Дарием, ненамного упрощали задачу. Несмотря на все трудности, на призыв Дария откликнулось большое число придворных, и каждый горел желанием выполнить царское поручение. Тогда Дарий повелел кинуть жребий, который выпал Багаю. Тот решил, что действовать лучше хитростью, а не силой, и попросил писцов Дария приготовить несколько папирусных свитков с различным содержанием. Получив эти свитки и скрепив их царской печатью, Багай отправился в Сарды.
Приехав в Сарды, Багай в присутствии стражи Оройта начал передавать привезенные свитки писцу сатрапа в определенном порядке. Содержание первых нескольких свитков носило безобидный характер. Заметив, что стражники почтительно выслушивают содержание свитков, Багай собрал все свое мужество и передал писцу свиток, в котором говорилось о том, что Оройт лишается власти. Услышав это повеление Дария, стражники сложили копья к ногам Багая. Наконец дошла очередь до последнего свитка, который гласил: «Царь Дарий повелевает находящимся в Сардах персам убить Оройта». Повеление Дария было выполнено.
Будь Оройт грамотным, он мог бы сам прочитать свитки, интерпретировать их в свою пользу и остаться в живых. Единственными грамотными свидетелями этой истории, похоже, были только писцы по обоим концам полуторатысячемильной информационной дороги. Но такова была магия и всесильность письма, что Геродот, со скептицизмом относившийся ко многим из тех преданий, которые он, услышав, переносил в свои сочинения, историю, рассказывающую, как Багай выполнил повеление Дария, принял за правду.
Археологи и палеографы полагают, что очаг «магии и всесильности» зародился на юге Месопотамии около пяти тысяч лет назад. С большой долей вероятности установлено, что первое письмо появилось не из желания записать какую-либо историю, а для бытовых нужд. Так что породила письмо не художественная, а житейская проза.