День завершился рукопожатием и обещанием оставаться на связи, затем я поехал обратно в Хантингтон-Бич, с мутными глазами и под кайфом. Я не знал, услышу ли я что-то Ларса снова. Однако он позвонил несколько дней спустя, желая знать, смогу ли я встретиться с ним и остальными ребятами из Норуолка, где жил МакГовни.
Классическая поза Мастейн / Хэтфилд. Мы были обречены на успех, правда, не вместе. Фотография сделана Брайаном Лью
“Для чего? На прослушивание?”
“Да, что-то вроде того” – сказал Ларс.
Я сказал, хорошо, вновь понимая, что мне нечего терять. Мне оставалось или доигрывать это дело до своего логического завершения, посмотрев, есть ли у этих парней вообще потенциал, или вернуться в Panic, что было явным тупиком.
МакГовни находился для меня под знаком вопроса. Я ничего не знал о нем. Не больше я знал и о Джеймсе, который, как оказалось, жил у Рона. Они оба были приятелями со времен средней школы и теперь делили квартиру на двух этажах (с внутренней лестницей), принадлежащую родителям Рона. Фактически им принадлежали несколько строений в районе, и одно из них было предоставлено Рону в полное распоряжение, а также было разрешено переоборудовать гаражное помещение под студию. Едва ли это можно было назвать жизнью на широкую на ногу – у всех соседей было дерьмовое отношение к этому, однако по сравнению с тем, как жил я (продавал травку, чтобы иметь хоть что-то из еды на столе), Рон держал жизнь за яйца. Как и Ларс.
Рон не произвел огромного впечатления при первой встрече. Я был немного крутым, уличным ребенком, и подозревал (и возможно немного завидовал) тем, кому, по-видимому, был предоставлен более легкий путь в жизни. В то время Рон работал, или по меньшей мере подрабатывал, в качестве рок-фотографа, с особым интересом к хэви-металу. Он постоянно делал фотографии других групп, прежде всего Motley Crue. По какой-то причине Рон был большим поклонником Crue, и я думаю, он полагал, что если показать людям фотографии Винса Нила, окрашивающего свои волосы или одевающего сценическую одежду, это произведет на них огромное впечатление. Я не понимал этого, и до сих пор не понимаю. Еще больше я не понимал то, как Рон был одет в первый же день встречи, в своих сапогах гоу-гоу, доходящих до колена; в стиле Остина Пауэрса, плотно облегающих джинсах; шипованном поясе; и тщательно отглаженной футболке Motorhead.
Металлист-яппи. Такой у него был вид.
Помню, что был довольно тихим в тот день. Это было похоже на то, что я стрелок, который принялся за дело с соответствующей долей серьезности. Имейте в виду, я никогда раньше не бывал на прослушиваниях. В какой бы группе я ни играл, это всегда была моя группа. Не было никаких “проб” в чью-то группу. К черту это! Я был лидером, а не последователем. Играть второстепенную роль в чью-то пользу мне было не слишком приятно, и на самом деле ввело меня в несколько дурное настроение.
Я склонен часто дразниться. Вот подтверждение моим словам.
Я, прикалывающийся за сценой. Фотография сделана Уильямом Хейлом
Просто согласившись съездить в Норуолк и пройти процесс оценки и интервью, я пошел на уступки своей неприкосновенности и своим принципам. Вот так я взирал на все это, как бы то ни было. Что сказать? Да, я был высокомерен. И зол. Но мне пришлось проглотить свою гордость. Я устал от распространения наркотиков и игры с неудачной группой. Возможно, представившаяся возможность стоила того.
Странное чувство появилось у меня с того момента, как я приехал к Рону. Кроме Ларса, Рона и Джеймса там тусовалось еще несколько людей, включая девушку Рона и парня по имени Дейв Маррс, друга Рона, который позже непродолжительное время работал в качестве роуди у Металлика. Я не уверен в том, чего они ожидали от меня. Я был довольно честен с Ларсом о том, как я провел тот день. Я рассказал ему, что играл музыку и к тому же продавал травку; по правде, конечно, я продавал травку и в дополнение к этому играл музыку. Несмотря на разницу, похоже его это не особо волновало. Как и остальных.
Ларс представил меня каждому, пока я выгружал оборудование из своей машины и переносил его в гараж. Когда я все настроил, все остальные зашли в другую комнату, что мне показалось несколько странным. Казалось никто не испытывал никакого волнения перед тем, чем мы занимались. И насколько я могу судить, я был единственным человеком, претендовавшим на эту работу.
Я подключил свой усилитель и спокойно приступил к разогреву. После чего я еще немного разогрелся. Я продолжал играть, быстрее и громче, понимая, что в конце концов кто-то зашел в комнату и начал джеммовать со мной вместе; и по меньшей мере я думал, что все участники группы зайдут в комнату и послушают меня, зададут пару вопросов. Но они этого не сделали. Они просто оставили меня там играть в свое удовольствие. Наконец, после получаса или около того я положил свою гитару и открыл дверь дома. Вся группа сидела там вместе, выпивая и кайфуя, смотря телевизор. Я заметил, кстати, что Джеймс и Ларс пили мятный шнапс, что было почти комично. Я не знал никого, кто пил шнапс, это был напиток для старых леди.
“Эй, мы будем играть или что?” – спросил я.
Ларс изобразил подобие улыбки и махнул рукой. “Нет, чувак… ты принят на работу”.
Что??
Я оглядел комнату. Действительно ли все оказалось так просто? Я не знал, обижаться мне или радоваться. Мой ответ колебался между облегчением и замешательством. Им было все равно? Были ли они настолько впечатлены моим разогревом, что им оставалось только принять меня в группу? (Я знал, что был довольно хорош, но я не знал, что был настолько хорош). Вспоминая об этом спустя все эти годы, возможно, им не хотелось устраивать настоящее прослушивание, когда играют все вместе, потому что это бы дало мне возможность оценить их уровень мастерства и музыкальности. Сейчас это вызывает у меня некоторую долю иронии, учитывая порой язвительную природу наших отношений на протяжении многих лет, и тот факт, что меня часто изображали как того, кто был счастлив оказаться в нужном месте в нужное время, заполнив временную брешь в составе Металлика.
Но в то время я не знал об этом ничего. В физическом плане и в том, как одевался, Ларс выглядел как иностранец, каким он был в день нашего знакомства, но я соотношу это в основном с его европейским воспитанием. Рон занимался своим делом, а Джеймс… ну, Джеймс был худым как палка, в черных штанах-спандекс, заправленных в ботинки и в футболке с гепардом. На запястье был широкий кожаный браслет с явной заплаткой посередине, похожий на те, что носят квортербеки5 в день игры с расписанием игр, написанных на нем. Джеймс, можно сказать, очень старался выглядеть как рок-звезда. У него были длинные волосы, уложенные в развевавшуюся прическу, так что он напоминал Руди Сарзо, бас-гитариста группы Оззи Осборна. Я старался не засмеяться от его вида.
О, Боже. Во что я себя втягиваю?
“Продолжай говорить в том же духе, и я ударю тебя кулаком по ебалу”
Юная метал-атака всегда к месту; я, все еще ребенок в Металлика.
Фотография сделана Уильямом Хейлом
В самом начале все касалось стиля так же, как и наркотических веществ. Я помню, как однажды ходил за покупками с Ларсом и удивлялся тому, что он провел большую часть дня, пытаясь научить меня тонкостям приобретения кроссовок с высоким верхом. Очевидно, это было что-то из области науки, и мы с Ларсом просто не сошлись в формуле. Взгляните на ранние снимки Металлика и увидите, что я ношу блестящие белые кожаные Converse All-Stars с красными звездами по бокам. Это был мой выбор, но не Ларса. По какой-то неведомой мне причине у него было мнение, что рок-звезды носят классические Chuck Taylors.