Рон передал наше трехпесенное демо клубу, надеясь на прослушивание у клубного менеджера. Находясь там, он столкнулся с ребятами из Motley Crue и рассказал им о своем плане, и они предложили ему свою помощь. Если это звучало круто, то реальность оказалось суровее. Motley Crue первоначально должны были открывать выступление Saxon, но в какой-то момент они или их менеджмент решили, что они теперь слишком крупная группа, чтобы открывать чьи-то выступления; они хотели выступать в роли хедлайнеров. И поскольку мы были готовы, желали этого и были в состоянии выступить, имея в распоряжении крепкую демозапись в качестве визитной карточки, лучшего времени для выступления и быть не могло.
Опять-таки, во время обоих концертов мы в основном играли кавер-версии. Тем не менее, на этот раз мы сыграли две мои вещи – 'Jump In The Fire’ и ‘Metal Militia’. И хотя мы стали играть плотнее и сделали меньше ошибок, чем в Анахайме, мы определенно были далеки от совершенства. Я помню, как снова взял у Джеймса микрофон и молотил по всей сцене, играя на гитаре.
Задолго до того, как на концертах Металлика потребовались заграждения.
Фотография сделана Уильямом Хейлом
В последующие дни мы вызвали значительный переполох, хотя ведущая рок-пресса поначалу была не впечатлена нами. Действительно, первая рецензия на наше творчество была язвительным ударом, направленным практически на все, что касалось Металлика. С одним заметным исключением.
“Saxon могли бы принять быстрого, яркого гитариста наподобие Эдди Ван Халена. У открывающего квартета Металлика был один похожий, правда, несколько иного типа. Местная группа нуждается в значительном развитии, чтобы преодолеть всепроникающую неповоротливость”.
Ай!
Я не помню, чтобы получил какое-либо удовольствие будучи выделенным в качестве яркого музыканта в чьем-то неудачном шоу. (И уверен, что встал на защиту своих коллег по группе). Мы пережили кризис роста не сильно отличающийся от того, что испытали все великие группы. Истина в том, что мы занимались чем-то более радикальным. Мы были быстрыми, громкими и опасными, на передовой хэви-металла. В сущности, трэш начался с ранней Металлика, как по форме, так и по отношению.
Ближайшие несколько месяцев принесли калейдоскопические очертания репетиций, написания и исполнения нового материала, и вечеринок. Все происходило так быстро. Было четырехтрековое демо (как правило, называемое 'The Power Demo’ в каталоге Металлика), записанное нами в гараже Рона МакГовни. На этой пленке были включены две мои композиции – 'Jump In The Fire’ и ‘The Mechanix’, наряду с ‘Hit The Lights’ и ‘Motorbreath’, принадлежащих перу Джеймса (хотя я склонен полагать, что в своей начальной стадии эта вещь, по крайней мере, отчасти принадлежала бывшему коллеге Джеймса по группе Leather Charm – Хью Таннеру).
Не могу дать четкий ответ, как нам удалось успеть сделать столько, сколько мы сделали, учитывая образ жизни, который мы вели – все это траханье и драки, наркоту, пьянство и рвоту. Но у нас получилось. Наш музыкальный репертуар расширился, выступления улучшились. Очень скоро мы осознали, что для достижения тяжести, которая нам была необходима, нам требовался еще один гитарист. Поскольку Джеймс все еще не был заинтересован ни в чем, кроме пения, мы наняли парня по имени Брэд Паркер. В первый же день репетиции он заявился в полосатой футболке с короткими рукавами - нечто подобное носят русские моряки. Он использовал подводку для глаз и серьги белого цвета со вставками из перьев. Я взглянул на этого парня и начал смеяться.
Чувак, подумал я, если ты протянешь хотя бы день в этой группе, я буду шокирован. По правде говоря, он протянул несколько дней, может даже недель, но не слишком много, чтобы это имело значение. Он отыграл с нами одно выступление в местечке под названием Мьюзик Фэктори в Коста Меса. Перед выходом на сцену он повернулся ко мне и сказал: “Слушай, когда мы выйдем на сцену, называй меня Дэмиэн, хорошо?”
“Как?”
“Дэмиэн…Дэмиэн Филлипс” – сказал он.
“Кто, черт подери, этот Дэмиэн Филипс?”
Он улыбнулся.
“Это я. Мой сценический псевдоним”.
Это был первый и единственный раз, когда Брэд Паркер и/или Дэмиэн Филлипс играли с Металлика. Наше следующее выступление состоялось месяц спустя, незадолго до Дня Поминовения в 1982 году, когда Джеймс уже играл на ритм-гитаре и солировал. К тому времени мы решили обойтись без позеров и, отказавшись от бесконечных поисков следующего гитариста, решили убедить Джеймса самому справиться с этой задачей; как оказалось впоследствии, он оказался внушительным музыкантом.
За лето наш гастрольный график стал более плотным, как и наша репутация. Мы играли по меньшей мере по одному концерту в неделю на различных площадках по Южной Калифорнии: клубе The Troubadour и Whisky в Голливуде, The Woodstock в Анахайме, и бесчисленном множестве вечеринок и концертов в местах, о которых вы никогда и слыхом не слыхивали. Первая часть Metal Massacre была выпущена в июне, и в течение месяца мы вновь оказались в студии, работая с руководителем записывающей компании, Кенни Кейном. Этот парень возглавлял панк-лейбл и очевидно у него сложилось впечатление, что Металлика может каким-то образом соотноситься к подписанными на его лейбл группами, поэтому он предложил нам записать мини-альбом. Услышав записи, я полагаю, он не был в восторге, поскольку (очевидно) Металлика не являлись панк-группой. Он отменил сделку и оставил нам запись.
Получившееся демо под названием 'No Life 'Til Leather', содержало семь композиций: 'Hit The Lights', 'Mechanix', 'Phantom Lord', 'Jump In The Fire', 'Motorbreath', 'Seek And Destroy' и 'Metal Militia'.
Я был основным автором четырех композиций: 'Mechanix', ‘Phantom Lord’, ‘Jump In The Fire’ и ‘Metal Milita’. Не желая казаться жестоким, отмечу, что это демо представило слушателям искорки андерграундного феномена, которым стала Металлика, выступив скорее как бесспорное свидетельство в войне между теми, кто считает мой вклад в группу значительным (по большей части это поклонники Мегадет) и те, кто не считает (поклонники Металлика). Когда Металлика выпустила свой первый альбом в 1983 году, все четыре моих песни были включены на него (хотя 'Mechanix' была переработана и получила новое название – 'The Four Horsemen’, тем не менее, я был указан в качестве ее автора).
‘No Life ‘Til Leather’ стало нашей визитной карточкой, и мы использовали ее для того, чтобы перебазировать наших слушателей из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско. У нас не имелось официального контракта, не имелось средств для распространения песен, но все это было далеко от непреодолимых препятствий. Кассеты копировались и передавались по рукам, и весьма скоро мы уже играли перед фанатами, которые знали все слова наших песен, что я должен признаться, является одной из самых волнующих вещей, которые может испытать молодая рок-звезда. Мы становились лучше и прекрасно понимали это.
Мы также стали абсолютно безбашенными. Я никогда не стану отрицать, что был трудным человеком в те дни. Я был агрессивным, движимым своей целью, и непредсказуемым, и пил слишком много. Однако остальные участники группы вели себя так же. Мы практически жили в своих машинах, разъезжая вверх и вниз по побережью, выпивая до и после репетиций и концертов. Не было ничего необычного для одного или нескольких членов группы в том, чтобы упасть в обморок в течение этих поездок и, проснувшись обнаружить, что его лицо или тело покрыты несмывающейся краской. Мы делили друг с другом свои дома, деньги, оборудование, наркотики, алкоголь, девушек. Это была жизнь полного упадка (а порой бывало чертовски весело). Всем нам.
Разница, и я полагаю, что это существенное различие, состоит в том, что мы были различными типами пьяниц. Я часто был злым, враждебным алкашом; Ларс и Джеймс были счастливыми синяками. Безобидные, по большей части, хотя их выходки ребяческими, а иногда, по моей оценке, необычайно пагубными. К примеру, они были непреклонны в своих издевательствах над Роном МакГовни, что я объясняю тем фактом, что Рон не желал сам постоять за себя.
С распространением молвы о 'No Life 'Til Leather' наша репутация также выросла. Оказалось, что мы проводим все больше времени в дороге, разъезжая вверх и вниз по побережью между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско. Неизменно эти поездки сопровождались унижениями Рона. Практически каждую поездку один из кроссовок Рона неизменно выбрасывался из задней части нашего грузовика, так что Ларс и Джеймс могли видеть как он выходит из себя. Но он редко давал сдачи. Если бы они так же обращались со мной, я бы ушел из группы. Но Рон был подхалимом, поэтому он постоянно бродил вокруг, жалуясь и ноя, но по-прежнему платил по счетам чаще, чем кто-то еще. Он сидел в грузовике, у него был такой вид, будто он сейчас расплачется в то время, как Джеймс и Ларс напивались и делились друг с другом едой. В буквальном смысле, я однажды видел, как Ларс откусил большой кусок сэндвича, прожевал его, а затем наклонился и выплюнул это прямо в раскрытую пасть Джеймса, словно мамаша, кормящая своего птенца. В те дни мой порог разврата был достаточно высоким, но я помню с некоторой ясностью мышления, что эта церемония в частности или эпизод, как не назови, казался мне абсолютно сумасшедшим.