И он оказался прав, продавцы согласились на срочную сделку, его поверенному удалось даже продавить скидку в тридцать процентов. Что было совсем даже неплохо, так он сможет компенсировать хотя бы часть убытков. Так и перешел в активную фазу второй этап его нового проекта.
Когда Мастер Алекс неожиданно исчез, слухи естественно прокатились по всем трущобам. А когда он стал собственником дорогой и престижной усадьбы в центре города, прошла новая волна слухов, непонятно как просочившаяся на окраины. Так что никто и особо не ждал, что он снова появится в трущобах. Но в один из самых обычных дней на улицах окраины появился черный представительский шикарный «Майбах», и замер у одного из обшарпанных административных зданий.
Задняя дверь лимузина открылась, и из нее выскользнул огромный черный пес, затем появился Алекс все в той же хотя и дорогой, но неприметной одежде. Затем из салона выскочил серый полосатый котенок, и тут же поднялся в воздух, суча лапками.
— А ты как тут оказался, тебя же вроде не брали? Будешь сидеть в машине? — произнес удивленно Алекс, беря котенка в руки, на что тот только возмущенно мяукнул. — Ну ладно, только тогда веди себя прилично.
Котенок уже согласно мяукнул, и перестал вырываться, и вот всей этой делегацией они и отправились в здание, где располагался его приемный целительский кабинет. Черныш занял место у входной двери, а Алекс с котенком прошел внутрь. Он еще с утра созвонился с представителем местной администрации, так что кабинет спешно подготовили, и очередь из пациентов уже терпеливо ждала.
Сделка с покупкой объектов, хотя и считалась срочной, но все равно требовала для подготовки и улаживания всех моментов несколько дней. Он уже провел все необходимые переговоры с подрядчиками, пообщался с Вальтером и доставил к нему свои новые покупки, а Ника и так знала, что надо делать. И сейчас от него ничего не зависело, так что оставалось только ждать и стараться не нервничать, и кроме того Алекс не любил особо менять свои привычки, потому при первой же возможности решил возобновить бесплатный прием пациентов.
В удобной домашней одежде и шлепанцах на босу ногу, с огромной кружкой чая в руках, Алекс неторопливо шагал по территории усадьбы. Путь его завершился возле старой скамейки, расположенной у входа в мансарду Древних. Был уже достаточно поздний вечер, рабочие на доме уже закончили свой трудовой день, да и наемный персонал покинул усадьбу. Так что посторонних практически не было. За прошедшее недолгое время вокруг мансарды все убрали и почистили, и заодно он вместе с родственниками садовниками посадил кусты вокруг самого здания, дополнительно кусты обрамляли просторную площадку перед ним.
Алексу нужно было как-то внятно обосновать для всех других свой периодический интерес к мансарде. Вот он и не стал особо выдумывать и изобретать, а просто озвучил, что решил устроить в ней, и перед ней, свой личный закрытый домашний полигон для занятий. А для дополнительной защиты и заодно для визуального сокрытия они и посадили те самые хитрые кусты, и он принимал в этом самое активное участие и заодно параллельно учился.
Он сел на скамейку, огляделся и неторопливо сделал глоток чая. Неподалеку устроился Черныш, и сейчас блаженно жмурился, одним из потоков сознания Алекс проводил ему полезные лечебные процедуры. А на его ногу, обутую в шлепанец, пытался охотиться котенок. Он припадал к земле, подкрадывался, замирал, затем стремительным рывком устремлялся к добыче. Но добраться до добычи почему-то не мог, котенок упирался в мягкий воздушный щит, который яростно молотил лапками. Затем, обиженно мяукающий котенок оказывался в нескольких метрах, но он не сдавался и снова упорно повторял попытки.
Алекс сделал еще глоток чая, и еще раз оглядел невысокие еще кусты, затем отставил в сторону кружку, и начал формировать непривычные пока природные конструкты, настраиваясь на своеобразное общение.
— Курсанты роты почетного караула, в шеренгу по одному стройся. — торжественно произнес Алекс, и кусты действительно зашевелились, стараясь принять более ровную форму.
Хотя он мог и ничего не произносить, общение происходило некими смутными мыслеобразами, точнее он не мог сформулировать.