- Да, граф. Я...
Он усмехнулся и приподнял вверх руку, словно отметая прочь возможную похвалу.
- Вы же сообразительная, умная женщина. Я не сомневался, что вы сумеете правильно оценить ситуацию. Особенно сейчас, когда вы так далеко от этого ужасного сверкающего города с его фальшивыми ценностями и соблазнами. Здесь ведь все по-другому. Не правда ли?
- Да, граф.
- Я полагаю, вы бы не отказались принять ванну, а затем хорошенько поужинать. Ведь согласитесь, здесь, в нашей лаборатории, несколько прохладно. - Он как-то странно выделил слово "лаборатория".
- Да, будьте добры, граф.
- А после хорошего, сытного ужина вы не откажетесь отблагодарить графа, доброго графа за оказанный вам прием и добровольно разделите с ним ложе.
В горле Каролины застрял комок.
- Да, граф, - с трудом выдавила она. Она была готова на любые жертвы, только бы выбраться из этой клетки.
- И на этом ложе вы с радостью одарите доброго графа всем, что у вас есть.
- Да, граф, - еле слышно прошептала Каролина, не до конца понимая, чего же граф от нее хочет.
- Ну и отлично. - Глаза Карвура сверкнули. - Я же знал, что вы разумная женщина. "Век живи, век учись"... Вы знаете эту пословицу?
Граф отпер клетку, помог Каролине выбраться наружу, а затем фамильярно прижал женщину к себе, отчего той совсем стало не по себе.
Перспективы был безрадостные. Каролина не принадлежала к числу чувственных женщин. Собственно говоря, ее личная жизнь годами протекала спокойно, без страстных порывов. Разве она могла предвидеть, что ей придется притворяться, будто она сгорает от страсти к этому чудовищному человеку. Она тешила себя надеждой, что сумеет преодолеть себя и отдаться ему.
Не убирая руки с ее талии, Карвур подвел Каролину к инкубатору. Его бедро недвусмысленно прижималось к бедру Каролины.
- Не хочешь взглянуть, как поживает наша находка? - вкрадчиво произнес граф.
- Да, граф, - по-прежнему односложно пробормотала Каролина. - Это будет интересно.
На экране монитора существо было видно во всей своей красе. Каролина оторопела.
- Оно выросло!
Да, находка была уже вдвое больше своих первоначальных размеров. И вела себя активно. Щупальца находились в движении, то исследуя стены инкубатора, то перемешивая питательное желе. А над основной ее массой, напоминающей тело белой улитки-слизняка, выросло нечто, напоминающее громадную оранжевую хризантему. Она раскачивалась во все стороны, живая и как будто исполненная какого-то загадочного целенаправленного порыва. Во всем этом было нечто отталкивающее. Каролина, съежившись, отступила назад, ужаснувшись активности загадочной материи.
- Наш гость не слишком приятен на вид, не так ли? - поддел ее граф. Но ведь он нас озолотит. А это самое главное.
Рука Карвура по-прежнему изучала ее тело с отталкивающей бесцеремонностью. Каролина молила Бога, чтобы тот помог ей совладать с собой, чтобы потом, при первой же возможности, расправиться с графом. Она просто обязана была выжить и восстановить результаты сверки с каталогом биоформ ИТАА.
- Пойдем, Каролина. Я сгораю от нетерпения увидеть тебя под душем, промурлыкал граф, увлекая ее к выходу.
Снаружи хлестал дождь. Граф галантно распахнул плащ, приняв под него Каролину, и они бок о бок пересекли двор.
- Такие женщины, как ты, - произнес граф хрипловатым шепотом, женщины в расцвете лет, мне нравятся даже больше молоденьких девчонок. Граф с силой стиснул рукой ее ягодицу. Каролина инстинктивно ускорила шаги. - Да, именно такие женщины, как ты, сочные, щедрые, созданные для любви.
- Прошу вас, граф, не надо, - пискнула Каролина. Палец графа проник между ее ягодиц, и Каролина, не выдержав, побежала к задней двери дома, не обращая внимания на потоки ливня; и пока она не прошмыгнула в кухню, вслед ей несся хохот графа. За вечером наступила ночь, которая принесла с собой нескончаемые, полные унижения терзания плоти. Каролина никогда не думала, что с ней может произойти такое. Конечно же, она понимала, что приходилось выбирать между унижениями и смертью. В поместье никто не осмелился бы задавать графу каких-либо вопросов. Это было не более чем многовековая традиция. Любая женщина, в сущности любой человек мог стать объектом любовных аппетитов графа. Так уж здесь повелось со времен лаовонов.
Профессор Риз подверглась жесточайшим унижениям, ценой которых купила себе жизнь. И все-таки ей по-своему повезло. Потому что в следующую свою вылазку крохотное двуногое создание немедленно обшарило клетку-загон, тщательно собрало все следы ее пребывания в этом тесном пространстве, а затем перенесло все свои находки в машину-инкубатор, заодно прихватив по дороге еще одного жука качи.
Глава 14
Они продолжали беседовать, когда самолет приземлился в Дуази-Дайяне. И как-то так неожиданно получилось, что их беседа продолжилась за столом ресторанчика, где они решили вместе поужинать.
Женщина-оператор и помощник улизнули по своим делам. Кому-то хотелось поплавать в бассейне и немного размяться, а кому-то попросту вздремнуть. Хопстер знал поблизости один ресторанчик в крестьянском стиле, где они решили побаловать себя раками и холодным как лед местным пивом. Поверх униформы Луиза накинула плащ.
Впервые за многие недели она чувствовала себя великолепно. Может быть, ей так казалось, но после участия в боевой операции в горах Скуллас Луиза никак не могла прийти в себя.
Затем они отправились прогуляться по набережной, мимо огромных рекламных щитов с ружьями и черепами, будто не замечая существования последних. Впрочем, то же касалось и прекрасного вида на реку. С помощью удостоверения личности Хопстера они сняли номер в гостинице и предались любви с такой восхитительной горячностью, какая могла соответствовать прелести остального вечера.
Луизе именно это и требовалось. Как давно, как чертовски давно она не занималась любовью! Пожалуй, этот факт представлял серьезную проблему в жизни каждого боевого офицера. Приходилось выбирать между семьей и карьерой. Устав ИТАА запрещал вступление в брак. Приходилось часто переезжать с места на место, одним прыжком преодолевая расстояние в несколько световых лет. Друзьям, которых вы оставили дома, уже давно перевалило за сто лет, и возвращаться было некуда, так как не было и "родного очага".