Один дом по левой стороне улицы заметно отличался от других - из белого силикатного кирпича, с белой оцинкованной крышей и тёмно-синей «Ладой» во дворе. В нём жил врач Юрий Михайлович Коноплёв, которого любила вся округа. Многим людям помог он поправить здоровье, многих спас от преждевременной смерти. Была у него жена Маргарита, тоже медик, акушерка, и двое детей - сын Вадим и дочка Полина. Дочка окончила медицинскую академию и, к неудовольствию родителей, вышла замуж во Францию, «окнами на Эйфелеву башню». Он помнил девочку Полину - черноглазую, черноволосую красавицу, в которую одно время даже был влюблён, но постеснялся сказать ей об этом, пока она жила в деревне, а потом, когда стала учиться в городе, совсем потерял её из виду. В детские годы, проводя каникулы в деревне, он дружил с Вадимом: вместе загорали на берегу, купались и ловили рыбу в Кремянке. А когда Вадим приезжал к Виктору в город, ходили в цирк и на каток и даже, по приглашению Витиного дяди Николая - машиниста тепловоза - катались в его кабине. После школы Вадим поступил на юридический факультет, но не устоял перед наркотиками, и пошли коту под хвост все четыре курса. Тётка Тамара рассказывала, что он пробовал устроиться на работу в охранное предприятие, но получил отказ - наркоманов нигде не принимают. Вернулся к родителям в деревню, достал где-то ружьё и стал ходить на охоту. И каждый раз возвращался пустым - природа в нём охотника не признавала. Потом вообще случилась дикость. Возвращаясь как-то с охоты, напоролся на подгулявших парней, те остановили его, отняли ружьё и, слегка поколотив, пригрозили убить, если пожалуется в полицию. Вадим не испугался угрозы, явился к участковому и рассказал, что произошло. И оказался в ещё более трудном положении. Выяснилось, что ружьё не зарегистрировано, а за это статья. К тому же парни, отобравшие ружьё, заявили, что сделали это в целях самообороны, так как он грозился их всех перестрелять. Понимая, что влип, он попробовал откупиться от полиции, но и здесь прокол - ему предъявили статью за попытку дачи взятки. Был суд, на котором его приговорили к двум годам жизни в колонии поселения. Родители остались в доме без детей, но это не сломало их, а только опечалило, что из-за вечной занятости не уделяли должного внимания детям, и вот расплата.
Теперь, проходя мимо дома врачей, он поклонился в знак почтения к делу, которым были заняты его обитатели.
Посреди Коляд возвышалась старая кирпичная школа, в которой учились малочисленные дети ближних деревень. Сегодня выходной, школа закрыта, лишь высокий старик в брезентовой куртке подметает двор метлой на длинной палке. Виктор поздоровался с ним, тот пристально взглянул, стараясь припомнить, кто это, кивнул и продолжал мести. А Виктор пошел по узкой дороге за школу и повернул к речке, на берегу которой стоял дом его детства. Деревянный забор у палисадника покосился и еле держится на подгнивших столбиках - того и гляди упадёт. Шиферная крыша прогнулась и заросла зелёным мхом. Но окна по-прежнему при- зывно блестят, зеркально отражая солнечный свет и облетевшие кусты жасмина и сирени возле забора.
***
Он толкнул дряхлую калитку и пошёл по двору. За домом увидел гору берёзовых чурок, сваленных так, что они перекрыли вход в сарай. На одной колобашке лежал топор. Остро потянуло тут же расколоть её. Подавив в себе это желание, он достал из кармана ключ, открыл дверь в дом, прошёл через сени и очутился в большой, чисто прибранной комнате. Здесь, вроде бы, всё по-прежнему - два небольших окна: одно на двор, другое на улицу. Три иконы в углу над столом, застеленным свежей скатертью, на стене фотопортреты бабушки Настасьи в белом платочке и бородатого деда Ивана. Даже показалось, будто дед ему слегка подмигнул. Этажерка с книгами, диван и кровать под неброскими покрывалами, старый дубовый комод работы деда-столяра и шесть одинаковых стульев у стола и у стены. Справа - кухонный стол и застеклённый буфет для посуды. Слева - побелённая русская печь, на которой в январские морозы Виктор отогревал озябшие ноги. Она и сейчас тёплая, значит, утром протопили. На полу - яркие самотканые половики, изрядно прохудившиеся от времени, но всё ещё мягкие и красивые. И всё-таки при всей чистоте и ухоженности этой комнаты она не оставляла ощущения, что в ней кто-то живёт.
Он сбросил ботинки у порога и направился из большой комнаты в маленькую. И здесь увидел то, чего не находил в большой: на столе - открытый ноутбук, возле него - фотография молодого парня в светлой рамке. Справа - раскрытая книга и две стопки ученических тетрадей. Рядом шкаф, дверка приоткрыта, и за ней виднеется белое платье и вязаная кофта. Внизу - тёмно-вишнёвые туфли на высоком каблуке. За шкафом видна узкая деревянная кровать с двумя пышными подушками в изголовье. Он снова посмотрел на фотографию - симпатичный парень с небольшими залысинами. Лицо серьёзное, но кажется, что вот-вот улыбнётся.