— Нет, утром мы не разговаривали, — решила мама, полистав еженедельник. — Семнадцатого февраля я вела первую пару, то есть из дома ушла не позже восьми. А Леня редко встает раньше девяти, он же у нас безнадежная «сова».
Трое молодых коллег отца, делившие с ним рабочую комнату в институте, не смогли вспомнить, когда он в тот день приехал на работу и чем занимался. Они обещали подумать, покопаться в своих записях и перезвонить, если что-нибудь удастся выяснить, но у меня создалось впечатление, что они не очень-то верят в успех. Примерно так же отреагировали на мою просьбу соседи и немногочисленные друзья отца.
Я ждал от них известий, а тем временем усиленно раздумывал, что могло бы подстегнуть их память. Понадобись мне самому восстановить события восьмимесячной давности, у меня не возникло бы трудностей, поскольку в экспедиции я вел дневник. А до экспедиции? Компьютер! Ну, конечно! Если бы меня попросили вспомнить, что происходило в моей жизни до отъезда, я полез бы в компьютер, просмотрел бы почту, рабочие файлы, записи в ЖЖ и ВКонтакте.
Я поспешил к отцу.
— Папа, ты не возражаешь, если я воспользуюсь твоим компьютером?
Человек с родным лицом и незнакомо несчастными глазами оторвал взгляд от экрана телевизора и вежливо ответил:
— Конечно, забирайте… Забирай. Мне он совершенно ни к чему.
Я вообще-то собирался посмотреть нужные данные в этой же комнате, но тут сообразил, что отец тяготится моим присутствием, кивнул и забрал ноутбук со стола. Провод зацепился за стопку книг, несколько упали на пол. Чертыхнувшись, я вернул ноутбук на место и наклонился, чтобы их подобрать. Увидел свой старый учебник по геофизике, и сердце защемило от жалости. По образованию я геолог, наши учебные пособия по физике с точки зрения специалиста — детский лепет. Должно быть, папа совсем отчаялся разобраться в любимом предмете, если дошел до чтения такого примитива. Мрачный и подавленный, я взял комп и ушел к себе. А десять минут спустя ворвался обратно в страшном возбуждении.
— Папа, зачем ты стер все файлы и удалил письма годичной давности?
— Я ничего такого не делал, — испуганно отрицал отец. — Даже не прикасался к этой штуке. Я не знаю, как она работает.
Мама, которой я немедленно позвонил, подтвердила:
— Ни разу не видела папу за компьютером с тех пор, как он вернулся из больницы. И, судя по пыли, которую я каждую неделю стираю с крышки ноутбука, наедине с собой Леня им тоже не пользуется.
— А сама ты туда не лазала?
— Я не настолько дурно воспитана. — Мамин голос заледенел. — Хотя ты, судя по всему, не видишь ничего дурного в том, чтобы…
— Мам, перестань! — перебил ее я. — Папа никогда ничего не скрывал. Вход в систему у него вообще не запаролен. А почтовый пароль он сам сообщил мне лет пять назад и с тех пор его не менял. У них на работе тогда полетел сервер, а ему срочно понадобилось какое-то письмо. И позапрошлым летом, когда вы ездили на дачу, он звонил мне, просил заглянуть в его ящик. Не было у него секретов, понимаешь?
— Значит, потом появились — раз он удалил свои файлы и письма.
— Если бы у него появились секреты, он сменил бы пароль и навесил бы дюжину других — куда только можно. Когда люди хотят что-то скрыть, они не уничтожают свою работу. Папины файлы стер кто-то другой.
— Кто? Зачем? — заволновалась мама.
— Хотел бы я знать. Похоже, кто-то решил воспользоваться папиным несчастьем и свистнул его рабочие материалы. К нему кто-нибудь приходил после выписки из больницы?
— Ну… да. Несколько раз заходил Павлик Гусев, потом эта троица — Заславский, Немерова и… как же его? Все время забываю фамилию. Внук академика, тоже физика…
— Лашкевич?
— Точно, Лашкевич. Один раз даже начальство изволило приехать — замдиректора Ступин. Соседи заходили… Кажется, все. Но ты же не думаешь, что они?..