Попытался вспомнить, когда в последний раз читал деду? А когда перевесили его в гостиную?..
Не смог.
– Сынок, с тобой все в порядке?
Тетки стояли плечом к плечу и тяжело дышали. У той, что справа, платок развязался и съехал набок.
– Спасибо, – сказал им Сашка. – Со мной – все.
Родители купили шикарный торт и не ложились спать, ждали Сашку, чтобы вместе отпраздновать триумф. Зажгли свечи, накрыли стол новой скатертью. Сами были нарядные и взволнованные.
– Горжусь! – Обняв за плечи, отец пристально поглядел на Сашку. – А ведь ты вырос. Посмотри, мать, он вырос, правда. Он у нас уже совсем взрослый.
С глухим хлопком была откупорена бутылка шампанского, и Сашке налили на два пальца, «сегодня можно, верно, мать?».
Он пригубил, чтобы не обижать их.
– …и вот что я думаю: не будем мы тянуть, возьмем-ка текст этого выступления да оформим как куррикулюм! А? Ты ведь там о нашем дедушке очень красиво и правильно сказал. – Отец решил, что Сашка удивлен, и пояснил: – Нам уже мама Дениса звонила, поздравляла. Я так понял, это не совсем то, что ты сначала писал, но… может, так даже лучше?
– Знаешь, пап, вообще-то это был экспромт. У меня… я вряд ли смогу повторить.
– Это не страшно, – сказала мама. – Возьмешь за основу свой проект. К тому же, я уверена, кто-нибудь писал все на видео. – Она ловко разрезала торт и на каждое из четырех блюдечек положила по кусочку. – Не тушуйся, я уверена, дед был бы тобой доволен.
Сашка вздрогнул. Он покосился на пустой стул, перед которым лежал нетронутый кусочек торта. Шар родители привязали на прежнее место, рядом с бабушкиным, а это… ну, просто так полагается. Обычай такой.
– Да, – подхватил отец, – нам Софья Петровна так и сказала: впервые благодаря Саше я поняла, что ваш дедушка был не только… как там она сформулировала?
– «Не только поэтом, но и просто живым человеком», – отозвалась мама.
Торт был приторным до тошноты. Крем – жирным, липким, слишком ярким. Сашка, обжигаясь, хлебнул чаю.
– На следующей неделе и оформим, – подытожил отец. – Нечего тянуть, ты согласна?
Мама кивнула.
– Как раз успеваем к сроку.
– Заодно уточним, можно ли будет на время отдать…
– Как «отдать»? – не понял Сашка. – Зачем?
Отец виновато улыбнулся маме:
– Кажется, я раньше времени сдал наш секрет.
Та махнула рукой:
– Говори уже, конспиратор.
– Сейчас, сейчас!.. – Из прихожей отец вернулся с конвертом. – Вот, прочти-ка сам.
Конверт был из плотной цветной бумаги. С пальмами и надписью «Альбатрос». Внутри лежали какие-то документы, Сашка развернул первый попавшийся – это оказалась медицинская страховка. «На время поездки… с гарантированным покрытием… в случае…»
– Ты ведь давно хотел на море, – сказала мама. – А в этом году у нас с папой отпуска совпадают. Вот все втроем и полетим, сразу после твоих экзаменов.
– Но… Мам… А как же… откуда?..
– Видишь, он у нас и правда взрослый, – кивнул отец. – Деньги, сына, – часть гонорара. Нашелся издатель для дедушкиных рукописей. Будет полное собрание сочинений, академическое!
– Вы же с мамой сами говорили, что Антон Григорьичу доверять нельзя.
– А он тут ни при чем. Это политикам надо сказать спасибо. Сам ведь знаешь, тема полуострова опять стала актуальной. Следовательно, и дедушкины стихи.
– Думаешь, он бы хотел… так?..
Отец положил руку ему на плечо.
– Сложно сказать. Я надеюсь, когда-нибудь он сам ответит на этот вопрос. С другой стороны – разве должны мы были отказываться от такого предложения? Полное, академическое…
– Почему вы мне раньше не сказали?
– Я до последнего не был уверен. Только сегодня подписали договор.
– И все черновики вы отдадите им?
Мама покачала головой:
– Только копии, это наше условие. Все будет в порядке, сына. Все – как надо.
Позже, в постели, глядя в потолок, расчерченный на квадраты светом уличного фонаря, Сашка вспоминал свое выступление. Как он заявил: «Моего деда всегда пытались использовать. Повстанцы, миротворцы, власти, критики…»
Раз за разом прокручивал одни и те же свои слова.
Вспоминал слова отца, матери. Вспоминал незнакомца. «Ты уже наказан, и это… это слишком, даже для тебя».
Где-то совсем рядом молча, как дедов шар, ожидало понимание.
В школе их собрали в актовом зале и каждому выдали по диплому. Сашке с Курдиным – еще и грамоты. Долго хлопали, говорили глупости.
Курдин был мрачен, язвителен, нелюдим. На переменке окоротил Вадю, который начал зубоскалить про прическу классной, – и ухромал во двор.