Рыжий первым вздрогнул и помотал головой, приходя в себя. Ослабевшей ладонью утер со лба пот.
— Молодец, — сказал ему седой. — Хорошо держался. Говоришь, Донн, когда учил тебя, был доволен?
— «Донн» и «доволен» — два несовместимых слова! Старый зануда только и делал, что ворчал: то не так, это не этак.
— Узнаю характер Бурого! — засмеялся Финдбеннах. — А все-таки ты зря ушел от него, он бы еще многому тебя научил.
— Да — если бы прежде не замучил до смерти своими причудами. Но я все равно ему благодарен. Бурый — один из лучших магов. Хотя вы, пожалуй, будете посильней.
— Глупости! — резко произнес Финдбеннах, вставая. — Ты судишь по себе, но ты еще не превзошел своего учителя. Если захочешь продолжить спор, возвращайся сюда лет через сорок, а до того поброди по свету и хорошенько приглядись к людям, поживи среди них. Пока же — прощай.
Финдбеннах достал из кошелька на поясе серебряную монету и положил на стол.
— Но магистр! — обиженно воскликнул Фриух. — По уговору, платит проигравший.
— Вот и заплатишь. А монету при случае передашь Бурому Донну.
— Только монету? А на словах?..
— Скажешь, что всё забыто и уже не важно, кто ошибался. Бурый поймет. — И Финдбеннах, попрощавшись, вышел во двор, чтобы позаботиться о воспоминаниях падкого на зрелища хозяина.
В ночном небе белый феникс одолевал рыжего.
— А дракон, ты видел дракона? Хорош был, верно?
— Хорош, — признал мальчишка.
Фриух и его слуга шли прочь от города по ночной дороге. Согласно условиям поединка, сразу после его завершения они должны были покинуть Иллгайрэт.
— Пожалуй, за последние несколько турниров это твой лучший дракон. Но Финдбеннахова феникса ты так и не превзошел. — Мальчишка помолчал, подбрасывая в воздух серебряную монетку. Зависнув у него над головой, она на мгновение превращалась то в мотылька, то в воробышка, а потом снова становилась монеткой и падала в подставленную ладонь. — И ты мог бы продержаться подольше! — сварливо заметил Бурый. — Конечно, если бы не был так упоен величием собственного дракона!
— Но, учитель…
— «Но, учитель»! — передразнил маг. — Скажи мне, Фриух, ты хоть понял, что сегодня Финдбеннах преподал тебе очень важный урок?
— Понял, конечно, — обиделся рыжий. — Первое правило свинопаса, верно?
— Ну, значит, есть еще надежда, что я не зря потратил на тебя столько лет! Только не радуйся раньше времени: ты слишком безответственен, чтобы можно было поручить тебе заботу о горожанах. Быть магом — это не только владеть силой, но и знать, как и когда ее применять. И главное, о чем надлежит помнить каждому из нас: те, за кого мы в ответе, — простые люди. Ты уже сейчас неплохо управляешься со своим даром, но слишком гордишься этим. Тебе недостает смирения. Прав был Финдбеннах: тебе надо походить по миру, пожить среди обычных людей. Тогда и поглядим…
— Позвольте вопрос, магистр?
Донн кивнул, и рыжему показалось, что из-под иллюзорной мальчишечьей личины проступило другое, настоящее лицо: густые брови, крючковатый нос, колючий взгляд карих глаз.
— Скажите, что просил передать вам Финдбеннах? Что именно «забыто»?
— А, это!.. Было у нас одно давнее недоразумение, — туманно отозвался Донн. — Повздорили когда-то, молодые были, горячие. Пожалуй, я навещу старика, когда ты станешь достаточно взрослым, чтобы можно было хоть ненадолго оставить тебя без присмотра. И кстати, — добавил он, прищурившись, — что это ты имел в виду, когда говорил про «старого зануду»?
История о поединке двух свинопасов входит в корпус текстов ирландского эпоса — и выглядит по сравнению с другими легендами достаточно странно. В самом деле, с чего бы вдруг двум свинопасам обладать такими волшебными способностями? Я попытался представить, что же на самом деле кроется за рассказом об их противостоянии.
А потом один талантливый писатель и проницательный издатель сказал про «Первое правило…», что это — и не рассказ-то вовсе, а фрагмент из чего-то большего. И ведь как в воду глядел! Во всяком случае еще одна история про Финдбеннаха и Бурого Донна уже какое-то время ждет своей очереди. Надеюсь, дождется…
Каморка под лестницей
Из цикла «Королевская библиотека»
Ядословец работал рецензентом не один год. Поэтому когда услышал краем уха: «Не подскажете, где я могу найти…» — понял, задницей почувствовал: пришли за ним. И не подарками осыпать, не с благодарностями в ножки падать, а совсем для другого.
Для таких случаев в Книжной палате существовал черный ход, которым Ядословец и воспользовался. По отполированной сотнями подошв лестнице скатился вниз, выскользнул на улицу Св. Розенталя, оттуда поднялся к площади Всех Грешников, а там и до дома было рукой подать. Жил Ядословец в квартале тихом, пристойном, а еще пару-тройку квартир снимал «на всякий случай», вот как раз на такой, как сегодня. Потому что перед домом-то слонялся тот самый, из Палаты, вопрошатель: худой, взъерошенный, с пламенным взором. Ядословец даже голову не стал ломать, кто из «отказников» последней партии мог настолько возжелать его крови: возжелать мог любой.
Ядословец отправился на съемную квартиру, что была на аллее Спящих Красавиц, аккурат под похоронной конторой «В гробу стеклянном». Место тихое, работать можно и на дому, рецензентам в Палате такое дозволялось. Он послал в Книжную почтового нетопыря, с тем чтобы завтра по этому адресу доставили новые сочиненья борзописцев. А утром, по глупости да рассеянности, не взглянул в волшебное зеркальце, что над входной дверью висело, замки отпер, засовы откинул — и здрасьте, на пороге… а вот уже и в квартире — стоит давешний вопрошатель. Протягивает сверток: «Из Палаты просили передать».
Ядословец, от такого проворства опешивший, сверток принял, а гость уже в кресле устроился, ногу на ногу забросил, вопросец задал. Привычный, в общем-то, вопросец, «отказники» его всегда задают, аккурат перед членовредительством:
— Не узнаёте?
— Отчего же, узна ю. — Ядословец очень хорошо помнил «Правила обращенья с “отказниками”, буде таковые, с целями агрессивными, проникнут в жилище ваше». Он даже прислушался к свертку, не тикает ли там жучок-бомбуин. Нет, сверток лишь шелестел привычным рукописным шелестом, а гость, между тем, ждал ответа, снисходительно усмехаясь. — Конечно же узна ю, как не узнать!
— И это по меньшей мере странно, ведь последний и единственный раз мы встречались двадцать пять лет назад.
Без членовредительства не обойдется, понял Ядословец и примерился уже швырнуть в «отказника» сверток да дать деру через окно (во внутреннем дворе, под окном, он нарочно устроил клумбу с цветами-матрасиками). Однако ж следующие слова гостя спасли клумбу:
— Так что помнить вы меня не можете, да и сочиненья мои вряд ли читали. Точнее, читать могли, а рецензировать — нет.
— Как же так? — не понял Ядословец.
— С моими работает другой мастер, — пояснил гость. — А прочесть их вы могли в книжках, где же еще.
Ядословец не стал объяснять, что ему довольно рукописей из Палаты и что он никогда не читает для удовольствия, ибо нет занятия глупей и бесполезней. Вместо этого он задал вполне резонный вопрос:
— Тогда зачем же вы хотели меня видеть?
— Чтобы предложить сотрудничество.
— Простите, но я…
Гость покачал головою:
— Выслушайте, прежде чем отказываться. Это не займет много времени.
Ну что же, Ядословец выслушал. И, конечно, не поверил.
— Сочинять с вами в соавторстве?!
— Не совсем так. Выпускать в соавторстве книги.
— А сочинять…
— Они уже сочинены.
— Вами?
Гость засмеялся:
— Не мною, что вы! Собственно, я не знаю, кто их автор. В том-то и загвоздка: эти книги никому не принадлежат, они ничьи. Это даже не совсем книги. Впрочем… убедитесь сами, — и он указал на сверток, который Ядословец по-прежнему держал в руках.