Правобережные жители отнеслись к плотине равнодушно - высок и крут был правый берег. Но со временем настроение их упало. Огромная чаша рукотворного моря извергала такое количество влаги, что климат в городе стал меняться весьма ощутимым образом - зимы стали промозглыми и холодными, а в летние жаркие дни безумствовала духота. Впрочем, любители зелени отмечали, что и без того буйная городская растительность многократно умножилась, и теперь никто не мог сомневаться в том, что Южный город и впрямь является самым зеленым городом мира.
Сергей Петрович жил на левом берегу, а работал на правом и поэтому, освежаясь под водопроводной струей и обдумывая ее происхождение, не впадал в крайности. Утолив жажду, он вытер голову. Слава богу, боль отпускала. Но вместо нее пришли воспоминания о странных событиях вчерашнего дня. Он набрал номер телефона.
- Алло, позовите Марту, пожалуйста.
- Марта, тебя к телефону, - послышалось в трубке. Там, видно, спросили, кто именно. - Твой, твой, иди быстрее.
- Алло, кто это?
- Это я.
Марта всхлипнула.
- Что Караулов?
- В больнице лежит. У него там какое-то заражение, но говорят, не опасно. Боже, как я перепугалась вчера! Шалопутик, милый, скажи, что это было?
- Ты о чем? - ровным голосом спросил Шалопут.
- Перестань пугать меня. Я еще не сошла с ума, но могу. Господи, как он туда попал?
- Может быть, он следил за нами? - предположил Шалопут.
- Ты что, издеваешься? Ты знаешь, что он мне сказал, когда мы ехали в больницу?
- Что?
- Он сказал: я видел бездну, - Марта от волнения взвизгнула.
- Ну.
- А потом он еще такое выкинул... - Марта замолчала.
Шалопут не выдержал:
- Говори же.
- Только ты не думай, что он сошел сума. Я Караулова знаю, такие с ума не сходят.
- Я слушаю.
Марта дребезжащим голосом испуганно передала слова мужа:
- Пойди, говорит, к Шалопуту и попроси у него, то есть у тебя, прощения от его имени за глупую выходку перед милиционером. И еще, говорит, передай: Караулов жизнь не пожалеет, если потребуется, за дело отдать.
Шалопут возмутился.
- Да он у тебя прохвост, он издевается над нами...
Марта заплакала.
- Перестань плакать.
- Мне страшно, Шалопут. Вот теперь по-настоящему страшно стало. Зачем ты его прохвостом назвал? Ведь он потом сказал, что ты его прохвостом назовешь, и чтобы я тебе сказала: вспомни, Шалопут, была ли заперта дверь в клетку?
Шалопута словно огнем обожгло. В суматохе он совершенно не обратил внимания на то, что дверь в клетку была заперта. И даже не это, не это было странным, странным было другое. Он сейчас понял, ведь он, когда бежал спасать Караулова, полез к смотрителю за ключами, и это было естественно раз человек сидит в клетке, значит, дверь заперта и он не может выйти. Но, почему он, Шалопут, проделав все это автоматически, совершенно не обратил внимания на вопиющий факт - дверь кто-то закрыл...
- Алло, алло! - кричала Марта в трубку, - ты куда пропал?
- Да, да, здесь я, - опомнился Шалопут. - Знаешь, Марта, один мой знакомый как-то сказал: "Можно так напиться, что уже никогда не протрезвеешь".
- Да он капли в рот не берет, - обиделась Марта.
- Я не о нем, я о себе. Вчера, понимаешь, водки перебрал...
- И ты смог? - Марта задыхалась. - После всего, что произошло, ты позорно нализался?
- Подожди, не кипятись, - Шалопут начал оправдываться. - Я однокашника встретил...
- Знаем мы этих однокашников, несчастный лгун. Ничего не хочу слышать про твои похождения, старый кот. Нет, каков, - не унималась Марта, - мало того, что блудит, так еще и мне рассказывает...
- Постой...
- Я ничего не хочу слышать, старый развратник. Однокашника он встретил! Сейчас вот брошу трубку, будешь знать.
- Ты не сможешь бросить.
- Смогу.
- Попробуй.
Марта глубоко вздохнула.
- Господи, откуда ты взялся на мою голову, за что я тебя только люблю. Ну и что твой однокашник, - слово "однокашник" она произнесла с отвращением, - кто он? Как его зовут?
- Я не знаю. Фамилия, кажется, Сидоров.
- Так, все, забыли про однокашников, иначе мы с тобой поругаемся. Ты зачем мне позвонил? Тебя волнует здоровье моего мужа? Практически здоров, если не считать патологической преданности любовнику своей жены и еще какому-то делу. Подумаешь, пустячок, пойди и скажи любовнику, что он видел бездну. Просто кошмар какой-то. Ты зачем меня в зоопарк повел? Поехали бы к тебе, все, глядишь, и обошлось. Кто тебя надоумил в зоопарк идти?
- Не знаю, - размышляя, отвечал Шалопут, - как-то вдруг захотелось. Понимаешь, в детстве я в зоопарк не ходил, не было у нас зоопарка. Думаю, надо же когда-нибудь побывать. Вот и решил совместить приятное с полезным.
- Значит, меня ты держишь как полезное. Я знаю, для чего я тебе нужна.
- Перестань.
- Не хочешь слушать правды?
- Не хочу я твоей правды. Я хочу видеть тебя, я хочу уткнуться куда-нибудь, чтобы все вокруг пропало в бездну, в тартарары, чтобы все стало неважным, кроме нас двоих. - Шалопут замолчал.
- Продолжай, - ласково попросила Марта.
- Марта, приезжай, - он затаил дыхание.
- Завтра.
- Завтра меня уже не будет.
- Так, бежишь!
- Нет, у меня командировка. Сегодня вечером уезжаю.
- Вечером, - грустно повторила Марта. - Ох, Шалопут, Шалопут, уволят меня с работы как злостную прогульщицу, и муж бросит. Ладно, когда?
- Я сейчас за билетами, - он посмотрел на часы. - Приходи к двум.
- Ладно, буду в три.
Сергей Петрович долго слушал телефонные гудки, обдумывая создавшееся положение. Сергей Петрович, изощренный аналитик, то, что называется сухой ум, или светлая голова, вдруг резко нажал пальцами на рычажок и услышал "чик-чирик". Муж нанимает частного агента следить за проделками жены, подытожил любовник-конспиратор. Он поймал себя на том, что совершенно равнодушно произносит, хотя бы и в мыслях, слово "любовник". Мысль делить женщину с кем-то другим, пусть он даже законный супруг, глубоко противоречила его природе, а если взглянуть в недалекое прошлое, то вообще само появление ее казалось невероятным. Он попытался вспомнить себя в более молодом и наивном возрасте. Неужели это было с ним, неужели он был так непримирим, так прямолинеен?! Перед ним возникла еще одна щемящая картина - двое сидят на последней ступеньке лестницы, уходящей в воду, и болтают ногами в теплой, как парное молоко, воде. В сиреневом небе, залитом огнями многомиллионного города, висит полная луна и с высоты наблюдает, как круги от их ног ломают перевернутое изображение старой крепостной стены. Сергей Петрович отогнал юношеское воспоминание, но оно опять явится к нему ночью, когда он, утомленный картежной игрой, уснет в купейном вагоне пассажирского поезда.
А пока он вернулся к дню сегодняшнему, быстренько привел себя в порядок и отправился покупать билет, который позволит осуществить намеченное им мероприятие. Выходя из темного подъезда, он подвергся внезапному нападению яркого солнечного света вкупе с теплым свежим воздухом и не заметил, как вслед за ним появился сосредоточенный молодой человек. Не заметил он его и позже, когда стоял на перроне наземной станции метро и наслаждался живописными кручами левого береге и трехступенчатой белоснежной колокольней бывшего мужского монастыря, где он прогуливался вчера по аллее, усыпанной багровыми листьями и блестящими орехами. Он думал о том, что лет пятьдесят назад по этой аллее гулял писатель Бездомный, который всю юность прожил в Южном городе, а желал жить в столице. Он часто вспоминал судьбу ее основателя, который лет восемьсот назад свою жизнь положил на то, чтобы жить в Южном городе, бывшем тогда столицей, истратил силы и здоровье, основал по пути не один город, в том числе нынешнюю столицу, и наконец достиг своей цели, умер-таки в Южном городе его главным правителем.