– Ника, ты садишься или нет? – окликнул из машины носатый брюнет.
Девушка улыбнулась, затем протянула руку, вынула из кармана куртки Егора дымчатые очки, раскрыла их и надела Егору на нос.
– Ходи так, – с улыбкой сказала она. – Пока синяк под глазом не пройдет.
Егор стоял перед девушкой, оцепенев, и не мог произнести ни слова. Вначале ему показалось, что он сошел с ума. Потом он подумал, что спит, и все, что с ним происходит, – просто странный сон. Кожа на лице Ники мягко светилась, и время от времени по ней проходили легкие радужные волны.
Тут взгляд Егора случайно упал на охранника, стоявшего за спиной у девушки. Черты его лица были страшно искажены и пребывали в постоянном движении, иногда смазываясь, иногда обретая пугающую четкость – пугающую, потому что не были чертами человеческого лица.
Ника помахала рукой Егору и быстро проговорила:
– Прощай, мой будущий поклонник!
Она развернулась и скользнула в салон «Мерседеса». Туда же забрался и громила-охранник. Мотор «Мерседеса» мягко заурчал, и машина тронулась с места.
Егор смотрел вслед отъезжающей машине сквозь дымчатые стекла очков. Когда она скрылась за поворотом, он снял очки и пробормотал:
– Мистика какая-то.
Потом поднял правую руку и пощупал лоб. Лоб был холодный и влажный от дождевых капель.
– Эй, парень, топай отсюда! – услышал он резкий окрик.
Егор повернулся. Возле входа в клуб стоял еще один охранник.
– Чего? – растерянно переспросил Егор.
– Я говорю: хватит тут отсвечивать!
– Вы что, купили этот тротуар?
– Купили, купили. Давай, вали отсюда, пока не пришлось тебя уносить!
В душе Волчка снова поднялась волна гнева.
– Горилла, – глухо проговорил он, глядя на охранника.
– Че сказал?
– Че слышал.
– Давай вали, пока не накостылял!
Егор прищурил светло-карие глаза:
– Костыли не потеряй, инвалид духа.
– Щас ты у меня сам потеряешь! – Охранник сжал кулаки и слегка пригнул голову. Поза была самая что ни на есть угрожающая.
– Козел утробный, – процедил Егор сквозь зубы, развернулся и зашагал прочь.
– Попадись мне еще! – с угрозой проговорил ему вслед охранник.
Ярость захлестнула Егора. В другой раз он непременно бы остановился и высказал охраннику все, что о нем думает, но сейчас Волчок был не в том настроении, чтобы вступать в пререкания с надутыми гардами.
Отойдя шагов на десять, Егор все же остановился. В голову ему пришла интересная идея. Он быстро достал из кармана дымчатые очки, надел их, повернулся и посмотрел на охранника. Лицо того, казалось, выпрыгнуло из своих контуров, черты исказились, приняв немыслимые пропорции. Зрелище было таким пугающим, что Егор поспешно снял очки.
– Одно из двух, – сдавленно пробормотал он, – либо я сумасшедший, либо…
Волчок не договорил, повернулся и, слегка прихрамывая, зашагал прочь.
На Тверской он снова надел очки. Прохожих в этот поздний час было немного. Некоторые из них выглядели как люди, другие больше походили на уродцев из кунсткамеры, у третьих не было определенных черт, их лица находились в постоянном движении, у четвертых кожа радужно переливалась, причем каждая новая волна цвета меняла конфигурацию лица, и в этом не было ничего красивого или веселого.
Мимо проходили две девушки. Одна из них, почувствовав на себе взгляд Егора, повернула голову и посмотрела на него круглыми желтыми глазами с вертикально вытянутыми, словно у кошки, зрачками.
– Чего уставился? – спросила она, блеснув острыми треугольными зубами.
– Кажется, он в тебя влюбился! – весело проговорила ее подруга.
Девушки засмеялись, и в свете фонаря Егор снова увидел треугольные острые зубки. Он стянул очки, повернулся и заковылял дальше.
В последующие полчаса Егор экспериментировал еще дважды. Один раз возле модного ночного клуба «Фиеста», где в толпе желающих попасть в клуб, среди звероподобных и человекообразных лиц, он увидел парочку таких жутких морд, что волосы у него на голове встали дыбом. Второй – в подземном переходе, где один нищий, с лицом, похожим на обугленную мозаику, так сильно напугал его, что, выбравшись на улицу, Егор пять минут приходил в себя.
Отдышавшись, он попытался привести в порядок запутавшиеся мысли, но это оказалось непросто. В конце концов, Волчок решил, что на свете есть одно место, куда он мог отправиться за разъяснениями.
3
Профессор Терехов сидел у окна, в комнате, освещенной тусклым светом настольной лампы. В руке профессор держал бокал с красным вином. Терехов смотрел на луну, выглянувшую из-за туч, и тихо бормотал: