Самое забавное, что во время телефонного разговора отец попросил меня не рассказывать Маше ничего про войну. Мол, дело замяли, все в порядке. Ну конечно, как же! Естественно, первым делом я позвонил сестре. И вот она уже пытается вынести дверь в мою комнату.
— Добрыня, что случилось? — мелкая, как ураган, ворвалась в мою комнату.
Да сколько можно уже за меня волноваться? Эта опека ни в какие ворота не лезет. Я лишь молча мотнул головой.
— Тогда нафига ты меня позвал? — Маша недовольно скривилась.
Я ей вкратце обрисовал ситуацию с просьбой родителей, и тем, что война будет только набирать обороты. Может, мать с отцом и считают, что сестру нужно ограждать от этого, но у меня другие взгляды на жизнь. Лучше узнать правду сразу, чем потом собирать осколки.
— Вот это поворот! — радостно выпалила она, выслушав меня. — Не думала я, что при жизни отца нас ждет серьезная заварушка. А почему именно сейчас, когда я торчу здесь, а все веселье там? — надула она свои пухлые губки.
Кто бы сомневался, что мелкая такое скажет! Я вздохнул и встряхнул её за плечи, стараясь привлечь внимание.
— Я рассказал тебе это не для того, чтобы ты рвалась в бой… А чтобы была осторожнее и не рисковала своей жизнью. Дело очень серьёзное, Маша.
Она лишь беззаботно пожала плечами.
— Ладно, не буду никуда соваться. Спасибо, что поделился новостями, братик, — Маша по-дружески шлёпнула меня кулаком по руке. — Черт возьми, из чего ты сделан, Добрыня? Из титана? Похоже, с твоим рангом точно какая-то ошибка. Тут что-то нечисто.
Я едва не подавился круассаном. Неужели сестренка наконец поняла, что я далеко не слабак?
— Когда ты меня в подсобке за шкирку поймал, я вообще вырваться не могла, как ни старалась. Ты точно что-то скрываешь от меня, — её взгляд стал хитрым. — Я как-нибудь украду одну из твоих банок и сдам на экспертизу.
Ну вот, думал, дошло до неё, а она снова за своё. Похоже, так и будет продолжать возиться со мной, как со слабоодарённым. Вечно она странно коситься на протеинчики…
— Наверняка в твоих добавках есть что-то запрещённое. Признайся, Распутин Гришка тебе с их приобретением помог?
Ох, рано радовался. Не поумнела моя сеструха: снова городит чепуху.
— Ага, конечно, именно так и было, — выдал я с сарказмом, глядя на часы. — Нам, если что, на занятия пора выдвигаться.
— Чего это ты первым о них заговорил? — Маша рассмеялась. —
— Ладно, пошли, — хмыкнул я, доедая круассан, и схватил рюкзак.
Болтая с сестрой, мы двинули на занятия. Как же я «люблю» пары. Просто жить без них не могу. Первой оказалась лекция по новому предмету: методики групповых действий в бою. Вёл её препод с смешными растрёпанными волосами. Едва мы вошли в аудиторию и сели, как я заметил его. Он стоял весь такой важный, с мечом в ножнах и кожаной перевязью через плечо, напичканной артефактами. При знакомстве с нами он рассказал, что участвовал в знаменитых сражениях, а затем ввёл нас в курс дела по предмету. После чего начал объяснять, что нас поделят на группы по пять человек для боёв, которые он назвал «звёздами».
— Любая звезда должна состоять из пяти бойцов, — сказал он с энтузиазмом. — Пока слабые одарённые просаживают щиты и подрывают вражеское вооружение, сильные маги прикрывают их и бьются с равными по силе противниками.
После этого он обвёл аудиторию испытующим взглядом.
— Вам известно, почему именно пятёрки-звёзды считаются лучшим вариантом для участия в сражениях?
Кто-то поднял руку, но препод сам ответил на свой вопрос, подробно всё объяснив. Но тут вдруг один тип с моего курса, граф Дмитриев, крикнул с места:
— Лучше ещё раз повторите, Макар Никонович, а то до Добрыни туго доходит с первого раза! — и громко заржал.
Ну, как говорится, я записал тебя, дружок, в чёрный список. Будешь у меня первым кандидатом на «особое» внимание.
— А кто у нас тут Добрыня? — Макар Никонович прищурился, сверля аудиторию взглядом.
Да чтоб тебя! Серьёзно? Теперь меня будут выделять? Я постарался сделать вид, что глубоко заинтересован в своём конспекте.
Дмитриев этот, вроде не полный идиот, но как же сейчас он облажался. С третьего дня учебы зудит мне на нервы своими бестолковыми выпадами. Думаю, его схема проста: унижай самого здорового на курсе, и ты король горы. Обычно я пропускал его выходки мимо ушей, но сейчас это уже перешло все границы. Маша тоже злобно на него покосилась.
Ну что ж, пришло время для небольшого урока физики. Подумав немного, я взял обычный ластик, согнул его пальцами и… вжух! Ластик полетел прямиком в Дмитриева, усиленный гравитацией в двадцать килограммов. Мог бы и больше дать, но боялся, что прыщавый вообще скрутится в узел. Ластик бесшумно пронесся, а Дмитриев внезапно приложился лбом о парту. Пусть теперь поспит немного, может, приснится ему, как не связываться со мной. За это он мне даже спасибо сказать должен: я избавил его от нудной лекции.
— Так ты, значит, и есть Добрыня… Отлично с ним разделался, — дед Макар хмыкнул и указал на Дмитриева. — Но давай-ка к доске: объясню тебе еще раз суть силы Звезды, раз уж твои однокурсники говорят, что ты не понял.
С непроницаемым лицом я вышел вперед. Он начал вещать, что наглядно покажет мне всю подноготную. Да уж, как раз то, о чем я мечтал. Никонович достал какие-то палочки, похожие на те, что в суши барах дают. Оказывается, они для магии служат, и тоже артефакты.
— Думаю, многие из вас знают, что эти палочки первого класса используются для средних по силе атак, — обратился он к аудитории. — А какие у них еще особенности? Или это всем известно, кроме Добрыни?
Руки взметнулись вверх, а я согнул палочку пополам и протянул ее ему.
— Ого! — удивился дед. — Смотри-ка, какой ты у нас сильный, раз так легко справился.
— Да-да, Добрыня у нас самый сильный в потоке! — выкрикнула черноволосая одногруппница.
Но преподаватель, не угомонившись, дал мне две сцепленные палочки и попросил повторить трюк. Серьезно?
— Дело в том, ребята, что эти палочки могут магнититься друг к другу так крепко, что разделить их непросто. Одна палочка имеет прочность сто баллов, а вместе они дают двести, — вещал Никонович.
Лучше бы он причесался: волосы, будто после встречи с розеткой.
Я все же согнул и две палочки, и преподаватель, приподняв бровь, похвалил меня. Затем он начал подсовывать мне три, четыре, больше. Со скучающим взглядом я сгибал их одну за другой. Дед Макар с каждым разом все больше недоумевал, но потом ехидно улыбнулся и дал пять палочек. Повернувшись к залу, пафосно заявил:
— Запомните, эти палочки будут вашими лучшими друзьями в бою: они помогут вам побеждать и экономить время для решающего удара.
Бла-бла-бла… Скука смертная. И как же меня уже этот Никонович достал: понять не могу, зачем он заставляет меня эти палки гнуть, словно я цирковой медведь.
— А теперь вы, наконец, поймёте, зачем я вас мучил с этими палочками, — заявил Никонович, драматично раскинув руки. — Если одна палочка крепка сама по себе, то пять сцепленных вместе крепче в целых пятнадцать раз. И это я к тому, что пятёрка бойцов — Звезда предоставит вам высокие шансы на успех в битве.
— Кхе-кхе… — я нарочно закашлялся, чтобы Никонович обратил на меня внимание. — Я, кажется, уже согнул ваши пять палочек.
— Молодец… — промямлил препод, явно не слушая, но через секунду его глаза удивленно расширились.
— Короче, бред полный с этими палочками, — я протянул ему комок скрюченных палочек, похожий больше на узел. — Вообще не понимаю, в чём тут прикол.
Старик открыл рот, но вместо слов вырвался только смешной хрип. Да и пофиг. Колокол на башне протяжно зазвонил, обозначая перерыв — самое время набить свой желудок. Не дожидаясь, пока препод вернётся в реальность, я направился к выходу. Но тут на меня со всех сторон налетели мои одногруппники, жаждущие подробностей, как я умудрился согнуть несгибаемое. Будто им делать больше нечего, чем лезть под ноги голодному человеку. Прокладывая себе путь через толпу, я отбивался от назойливых сокурсников. Один особо умный решил поделиться своими глубокими мыслями: