— Гриша, я тебе за «утырка» уши поотрываю, — в шутку пригрозил я, толкнув его в ответ и подливая себе ещё чаю.
Но, блин, вот же жопа… Маркиза призадумалась и, похоже, догадалась, что Гриша не соврал насчёт моих языковых талантов. Она уже слышала от меня простенькую фразу на немецком, но тогда не знала, что я в нём зубаст.
Это открытие для меня было не особо радостным.
— То есть, когда я думала, что ты меня не понимаешь и спокойно говорила на немецком, ты всё прекрасно понимал? — её глаза расширились и уставились на меня. Ну вот кто попросил Распутина трепаться лишний раз?
— Упс, Добрыня, сорян, — Гриша смущённо почесал затылок.
Я уже подумал даже сделать вид, что чай невероятно вкусный, и от него не оторваться. Однако Вика вдруг сама сменила тему и принялась расспрашивать Гришу. Пронесло… Но главное, чтобы меня после такого количества разнообразной еды за вечер не пронесло.
— Значит, Григорий, вы и вправду лучший друг Добрыни, раз так легко разобрались с этими аристо?
— Ага, именно так! Но заметьте, когда я сказал им, что им не поздоровится и зубов лишатся, я имел в виду не себя, а Добрыню. Если его разозлить, он может врагов неприятно удивить.
Вот кто его за язык тянул? Зачем мне эти хвалебные речи? Но друзья, видимо, для того и существуют, чтобы нести чушь, вперемешку с похвалами. Эх…
В общем, мы ещё посидели, поболтали о том о сём. Гриша потом укатил по делам, но договорились созвониться позже и обсудить предстоящие поединки. Да и нам с Викой пора было возвращаться в академию, ведь засиделись допоздна.
Она, слегка смутившись, предложила подвезти меня: за ней уже приехал личный водитель. Но я вежливо отказался.
В общем, решил я пешком прогуляться до академии. Хотя, стоп… Может, пробежаться? Здоровее буду. Но есть проблема: я в парадном костюме, а стирать и гладить потом — такое себе удовольствие. Лень-матушка! Глажка меня и так доконает; в отличие от некоторых аристократов, слуг на время учёбы я с собой не привёз. А ходить в мятом и грязном мне не хочется, приходится всё самому делать.
И вот, шагаю я неспешно по тёмной улочке. Выхожу на дорогу, и тут раздался визг тормозов. Какая-то тачка, ослепляя меня фарами, вылетела из-за поворота и понеслась прямо на меня.
Дай-ка гляну, кто это так гоняет… Поднапряг зрение: опа, Карамазов со своими верзилами! Неужто опять им захотелось со мной поговорить? А нет, машина разгоняется: решили сбить меня, значит. Как оригинально!
— И снова привет, Добрынин! — кривится Карамазов из окна, а его водила-шестерка жмёт на газ.
А я спокойно стою посреди пустой улицы. В последний момент увеличиваю свой вес до двух тонн: попробуйте сбейте теперь, ха-ха. Они и сбили… Удар был впечатляющим…
— БА-БАХ!
Все тело у меня заломило и бросило в жар. Но вовсе не из-за столкновения: просто усилив гравитацию в несколько раз, почувствовал себя не самым лучшим образом.
Пришел в себя немного и смотрю, а я сейчас стою в их машине, вернее, в том, что от неё осталось. Вот почему я не люблю спорткары, ведь они разваливаются от малейшего удара.
Карамазов с дружком, без сознания, уткнулись лицами в подушки безопасности. Третий громила, сидит и ничего не понимает. Я тут же легонько хлопнул его по затылку, вырубив и пожелав доброй ночи.
Что ж, теперь надо быстро свалить отсюда, пока никто не увидел меня. Хорошо, что у меня всегда есть план. В двух шагах находился ограждающий столбик. Подтолкнул машину к нему, пнул столб ногой, чтобы тот согнулся. Чем не классическая авария? По-моему, вышло идеально!
После чего еще раз посмотрел по сторонам, нет ли лишних свидетелей, и бодро потопал в общагу. Денёк выдался что надо: скучать не пришлось.
До общаги добрался уже без всяких приключений. Подхожу к своей комнате, а в дверях торчит письмо. Интрига на ночь глядя? Ну, спасибо, Вселенная, за очередной сюрприз. Но открывать не спешил. Сперва зашел в комнату, сделал себе витаминный коктейль для детокса и, выпив его залпом, и тогда вскрыл послание.
— Благодарю за чудесный вечер, Добрыня! — написала Виктория фон Адель.
Хм… чего это она? Вроде не похожа на романтическую особу. Ну и дела… Закрыв лицо рукой, я плюхнулся на кровать. Хотел же спокойно прожить хоть сто лет… Без войн, интриг и любовных историй. Но, с другой стороны, Виктория — девушка интересная и симпатичная.
Ладно, об этом подумаю завтра. Сейчас бы пару часов сна, а потом Грише нужно позвонить. Ведь не только вечер был насыщенный, но и ночь обещает быть жаркой. Ночью меня ждут четыре боя на ринге! Но я выйду победителем из каждого — ни секунды в этом не сомневаюсь. Так что с этих поединков мне такую сумму отсыпят, что хватит на шикарную тачку. А то пешком ходить уже достало.
Правда, забавно, что переживаю теперь не о том, где денег заработать, а как семье объяснить, откуда столько на машину нашел. Но это уже детали…
Глава 12
— С дороги, смертные! — реву я, мчась по коридору, словно разъярённый носорог. Адреналин хлещет по венам, сердце стучит так, будто пытается вырваться из груди.
Бедный очкарик едва не стал ковриком под моими ногами. С моими габаритами не так-то просто затормозить, даже если стараешься снизить гравитацию. Хорошо, что хоть стены выдержали моё боковое скольжение. Затем обгоняю ещё одного несчастного. Он красный, как варёный рак, пот ручьями стекает по его вискам. Я поймал его взгляд — чистое отчаяние. Ему-то, возможно, опоздание и простят, а мне, с моими регулярными опозданиями, светит что-то похуже отчисления.
И вот тебе на… Прямо передо мной два унылых служака академии в серой форме тащат сломанную парту. Не снижая скорости, взмываю в воздух и перепрыгиваю через парту, оставляя служащих в полном шоке.
Ещё рывок, удар дверью — и я влетаю в аудиторию. Но что за черт… Опять опоздал… Из-за своего большого стола выглядывает Маргарита Великая, хлопая в ладоши. Не удивлюсь, если она сидит на стопке энциклопедий, чтобы казаться выше. Насмешливо прищурившись, она приготовилась к атаке.
Забавно, что именно эта миниатюрная преподша ненавидит, когда её называют по отчеству. Просит обращаться по фамилии, а фамилия у неё — Великая. Мне смешно обращаться к такой крохе, как к Маргарите Великой.
— Ну что ж, Добрыня, поздравляю! Сегодня ты опоздал всего на семь минут! Прогресс налицо, — иронично говорит она. — Что случилось в этот раз? Будильник у тебя украли?
— Извините, Маргарита Великая, пробки, сами понимаете… — пытаюсь сделать виноватое лицо.
— Знаешь, Добрыня, я когда-нибудь выполню своё обещание и пришибу тебя ледяной глыбой, — постучала она длинными ногтями по столу.
— Да-да, это мы уже проходили. Не впечатлило, — вздыхаю и закатываю глаза. Если она и вправду решит меня заморозить, хотя бы не придётся сдавать её экзамен.
— Ты, вижу, напрашиваешься сам! — Великая аж подпрыгнула от злости. Ещё чуть-чуть, и меня превратят в ледяную статую для украшения двора.
Если ей не жалко студентов, то хотя бы стадион под окнами могла бы пощадить. Ведь после её последнего ледяного фейерверка стадион только недавно восстановили. И я напомнил ей об этом. Она сжала кулаки так, что даже костяшки побелели. Затем вздохнула и приказала немедленно сесть за парту.
И тут, как назло, заржал Вася Пупкин — мой одногруппник. Но не успел он закрыть рот, как в его лоб впечатался ледяной шарик от Великой.
— Смешно тебе, Вася? — процедила она сквозь зубы. — Радуйся, пока я в хорошем настроении.
— Не-не, Маргарита Се… ой, Великая, я не специально, — Вася замахал руками и спрятался под партой, словно она могла спасти его от гнева преподши.
Ладно, к черту эту миниатюрную фурию в очках. Надо решить, куда присесть, а то аудитория забита под завязку.
Гляжу направо — свободное место есть возле Вити Угольникова. Тормоз ещё тот, лицо у него квадратное, будто стену лбом пробивал. А ещё мне говорят, что я выгляжу глупо… Посмотрели бы на Витька — на его фоне я гений. Он сейчас так усердно ковыряется ручкой в ухе, что боюсь, как бы не достал до своих мозгов. С Угольниковым всё ясно. А за другой партой? Ох, там вообще трэш: тот самый фанат журналистики, который считает, что сплетни — это искусство.