| aside a woman, who screamed, grab hold of the handrail, and even make an attempt to shove a ten-kopeck piece into the conductress's hand through the window, open on account of the stuffiness. |
| Поведение кота настолько поразило Ивана, что он в неподвижности застыл у бакалейного магазина на углу и тут вторично, но гораздо сильнее, был поражен поведением кондукторши. Та, лишь только увидела кота, лезущего в трамвай, со злобой, от которой даже тряслась, закричала: | Ivan was so struck by the cat's behaviour that he froze motionless by the grocery store on the corner, and here he was struck for a second time, but much more strongly, by the conductress's behaviour. As soon as she saw the cat getting into the tram-car, she shouted with a malice that even made her shake: |
| - Котам нельзя! С котами нельзя! Брысь! Слезай, а то милицию позову! | 'No cats allowed! Nobody with cats allowed! Scat! Get off, or I'll call the police!' |
| Ни кондукторшу, ни пассажиров не поразила самая суть дела: не то, что кот лезет в трамвай, в чем было бы еще полбеды, а то, что он собирается платить! | Neither the conductress nor the passengers were struck by the essence of the matter: not just that a cat was boarding a tram-car, which would have been good enough, but that he was going to pay! |
| Кот оказался не только платежеспособным, но и дисциплинированным зверем. При первом же окрике кондукторши он прекратил наступление, снялся с подножки и сел на остановке, потирая гривенником усы. Но лишь кондукторша рванула веревку и трамвай тронулся, кот поступил как всякий, кого изгоняют из трамвая, но которому все-таки ехать-то надо. Пропустив мимо себя все три вагона, кот вскочил на заднюю дугу последнего, лапой вцепился в какую-то кишку, выходящую из стенки, и укатил, сэкономив, таким образом, гривенник. | The cat turned out to be not only a solvent but also a disciplined animal. At the very first shout from the conductress, he halted his advance, got off the footboard, and sat down at the stop, rubbing his whiskers with the ten-kopeck piece. But as soon as the conductress yanked the cord and the tram-car started moving off, the cat acted like anyone who has been expelled from a tram-car but sail needs a ride. Letting all three cars go by, the cat jumped on to the rear coupling-pin of the last one, wrapped its paws around some hose sticking out of the side, and rode off, thus saving himself ten kopecks. |
| Занявшись паскудным котом, Иван едва не потерял самого главного из трех -профессора. Но, по счастью, тот не успел улизнуть. Иван увидел серый берет в гуще в начале Большой Никитской, или улицы Герцена. В мгновение ока Иван и сам оказался там. Однако удачи не было. Поэт и шагу прибавлял, и рысцой начинал бежать, толкая прохожих, и ни на сантиметр не приблизился к профессору. | Occupied with the obnoxious cat, Ivan almost lost the main one of the three - the professor. But, fortunately, the man had not managed to slip away. Ivan saw the grey beret in the throng at the head of Bolshaya Nikitskaya, now Herzen, Street. In the twinkling of an eye, Ivan arrived there himself. However, he had no luck. The poet would quicken his pace, break into a trot, shove passers-by, yet not get an inch closer to the professor. |
| Как ни был расстроен Иван, все же его поражала та сверхъестественная скорость, с которой происходила погоня. И двадцати | Upset as he was, Ivan was still struck by the supernatural speed of the chase. Twenty seconds had not gone by when, after the |
| секунд не прошло, как после Никитских ворот Иван Николаевич был уже ослеплен огнями на Арбатской площади. Еще несколько секунд, и вот какой-то темный переулок с покосившимися тротуарами, где Иван Николаевич грохнулся и разбил колено. Опять освещенная магистраль -улица Кропоткина, потом переулок, потом Остоженка и еще переулок, унылый, гадкий и скупо освещенный. И вот здесь-то Иван Николаевич окончательно потерял того, кто был ему так нужен. Профессор исчез. | Nikitsky Gate, Ivan Nikolaevich was already dazzled by the lights of the Arbat Square. Another few seconds, and here was some dark lane with slanting sidewalks, where Ivan Nikolaevich took a tumble and hurt his knee. Again a lit-up thoroughfare - Kropotkin Street - then a lane, then Ostozhenka, then another lane, dismal, vile and sparsely lit. And it was here that Ivan Nikolaevich definitively lost him whom he needed so much. The professor disappeared. |
| Иван Николаевич смутился, но ненадолго, потому что вдруг сообразил, что профессор непременно должен оказаться в доме N 13 и обязательно в квартире 47. | Ivan Nikolaevich was perplexed, but not for long, because he suddenly realized that the professor must unfailingly be found in house no. 15, and most assuredly in apartment 47. |
| Ворвавшись в подъезд, Иван Николаевич взлетел на второй этаж, немедленно нашел эту квартиру и позвонил нетерпеливо. Ждать пришлось недолго: открыла Ивану дверь какая-то девочка лет пяти и, ни о чем не справляясь у пришедшего, немедленно ушла куда-то. | Bursting into the entrance, Ivan Nikolaevich flew up to the second floor, immediately found the apartment, and rang impatiently. He did not have to wait long. Some little girl of about five opened the door for Ivan and, without asking him anything, immediately went away somewhere. |
| В громадной, до крайности запущенной передней, слабо освещенной малюсенькой угольной лампочкой под высоким, черным от грязи потолком, на стене висел велосипед без шин, стоял громадный ларь, обитый железом, а на полке над вешалкой лежала зимняя шапка, и длинные ее уши свешивались вниз. | In the huge, extremely neglected front hall, weakly lit by a tiny carbon arc lamp under the high ceiling, black with grime, a bicycle without tyres hung on the wall, a huge iron-bound trunk stood, and on a shelf over the coat rack a winter hat lay, its long ear-flaps hanging down.
|