| Далее следовали, повинуясь прихотливым изгибам, подъемам и спускам Грибоедовского дома, - "Правление МАССОЛИТа", "Кассы N 2, 3, 4, 5", "Редакционная коллегия", "Председатель МАССОЛИТа", "Бильярдная", различные подсобные учреждения, наконец, тот самый зал с колоннадой, где тетка наслаждалась комедией гениального племянника. | Next, obedient to the whimsical curves, ascents and descents of the Griboedov house, came the 'Massolit Executive Board', 'Cashiers nos. 2, 3, 4, 5', 'Editorial Board', 'Chairman of Massolit', 'Billiard Room', various auxiliary institutions and, finally, that same hall with the colonnade where the aunt had delighted in the comedy other genius nephew. |
| Всякий посетитель, если он, конечно, был не вовсе тупицей, попав в Грибоедова, сразу же соображал, насколько хорошо живется счастливцам - членам МАССОЛИТа, и черная зависть начинала немедленно терзать его. И немедленно же он обращал к небу горькие укоризны за то, что оно не наградило его при рождении литературным талантом, без чего, естественно, нечего было и мечтать | Any visitor finding himself in Griboedov's, unless of course he was a total dim-wit, would realize at once what a good life those lucky fellows, the Massolit members, were having, and black envy would immediately start gnawing at him. And he would immediately address bitter reproaches to heaven for not having endowed him at birth with literary talent, lacking which there was naturally no dreaming of owning a Massolit membership |
| овладеть членским МАССОЛИТским билетом, коричневым, пахнущим дорогой кожей, с золотой широкой каймой, -известным всей Москве билетом. | card, brown, smelling of costly leather, with a wide gold border - a card known to all Moscow. |
| Кто скажет что-нибудь в защиту зависти? Это чувство дрянной категории, но все же надо войти и в положение посетителя. Ведь то, что он видел в верхнем этаже, было не все и далеко еще не все. Весь нижний этаж теткиного дома был занят рестораном, и каким рестораном! | Who will speak in defence of envy? This feeling belongs to the nasty category, but all the same one must put oneself in the visitor's position. For what he had seen on the upper floor was not all, and was far from all. The entire ground floor of the aunt's house was occupied by a restaurant, and what a restaurant! |
| По справедливости он считался самым лучшим в Москве. И не только потому, что размещался он в двух больших залах со сводчатыми потолками, расписанными лиловыми лошадьми с ассирийскими гривами, не только потому, что на каждом столике помещалась лампа, накрытая шалью, не только потому, что туда не мог проникнуть первый попавшийся человек с улицы, а еще и потому, что качеством своей провизии Грибоедов бил любой ресторан в Москве, как хотел, и что эту провизию отпускали по самой сходной, отнюдь не обременительной цене. | It was justly considered the best in Moscow. And not only because it took up two vast halls with arched ceilings, painted with violet, Assyrian-maned horses, not only because on each table there stood a lamp shaded with a shawl, not only because it was not accessible to just anybody coming in off the street, but because in the quality of its fare Griboedov's beat any restaurant in Moscow up and down, and this fare was available at the most reasonable, by no means onerous, price. |
| Поэтому нет ничего удивительного в таком хотя бы разговоре, который однажды слышал автор этих правдивейших строк у чугунной решетки Грибоедова: | Hence there was nothing surprising, for instance, in the following conversation, which the author of these most truthful lines once heard near the cast-iron fence of Griboedov's: |
| - Ты где сегодня ужинаешь, Амвросий? | 'Where are you dining today, Amvrosy?' |
| - Что за вопрос, конечно, здесь, дорогой Фока! Арчибальд Арчибальдович шепнул мне сегодня, что будут порционные судачки а натюрель. Виртуозная штука! | 'What a question! Why, here, of course, my dear Foka! Archibald Archibaldovich whispered to me today that there will be perch au naturel done to order. A virtuoso little treat!' |
| - Умеешь ты жить, Амвросий! - со вздохом отвечал тощий, запущенный, с карбункулом на шее Фока румяногубому гиганту, золотистоволосому, пышнощекому Амвросию-поэту. | 'You sure know how to live, Amvrosy!' skinny, run-down Foka, with a carbuncle on his neck, replied with a sigh to the ruddy-lipped giant, golden-haired, plump-cheeked Amvrosy-the-poet. |
| - Никакого уменья особенного у меня нету,- возражал Амвросий, - а обыкновенное желание жить по-человечески. Ты хочешь сказать, Фока, что судачки можно встретить и в "Колизее". Но в "Колизее" порция судачков стоит тринадцать рублей | 'I have no special knowledge,' Amvrosy protested, 'just the ordinary wish to live like a human being. You mean to say, Foka, that perch can be met with at the Coliseum as well. But at the Coliseum a portion of perch costs thirteen roubles fifteen kopecks, and here - |