| Натурально, рояль закрыли на ключ, джаз разошелся, несколько журналистов уехали в свои редакции писать некрологи. Стало известно, что приехал из морга Желдыбин. Он поместился в кабинете покойного наверху, и тут же прокатился слух, что он и будет замещать Берлиоза. Желдыбин вызвал к себе из ресторана всех двенадцать членов правления, и в срочно начавшемся в кабинете Берлиоза заседании приступили к обсуждению неотложных вопросов об убранстве колонного Грибоедовского зала, о перевозе тела из морга в этот зал, об открытии доступа в него и о прочем, связанном с прискорбным событием. | Naturally, the grand piano was locked, the jazz band dispersed, several journalists left for their offices to write obituaries. It became known that Zheldybin had come from the morgue. He had installed himself in the deceased's office upstairs, and the rumour spread at once that it was he who would replace Berlioz. Zheldybin summoned from the restaurant all twelve members of the board, and at the urgently convened meeting in Berlioz's office they started a discussion of the pressing questions of decorating the hall with columns at Griboedov's, of transporting the body from the morgue to that hall, of opening it to the public, and all else connected with the sad event. |
| А ресторан зажил своей обычной ночной жизнью и жил бы ею до закрытия, то есть до четырех часов утра, если бы не произошло нечто, уже совершенно из ряду вон выходящее и поразившее ресторанных гостей гораздо больше, чем известие о гибели Берлиоза. | And the restaurant began to live its usual nocturnal life and would have gone on living it until closing time, that is, until four o'clock in the morning, had it not been for an occurrence which was completely out of the ordinary and which struck the restaurant's clientele much more than the news of Berlioz's death. |
| Первыми заволновались лихачи, дежурившие у ворот Грибоедовского дома. Слышно было, как один из них, приподнявшись на козлах прокричал: | The first to take alarm were the coachmen[5] waiting at the gates of the Griboedov house. One of them, rising on his box, was heard to cry out: |
| - Тю! Вы только поглядите! | 'Hoo-ee! Just look at that!' |
| Вслед за тем, откуда ни возьмись, у чугунной решетки вспыхнул огонечек и стал приближаться к веранде. Сидящие за столиками стали приподниматься и всматриваться и увидели, что вместе с огонечком шествует к ресторану белое привидение. Когда оно приблизилось к самому трельяжу, все как закостенели за столиками с кусками стерлядки на вилках и вытаращив глаза. Швейцар, вышедший в этот момент из дверей ресторанной вешалки во двор, чтобы покурить, затоптал папиросу и двинулся было к привидению с явной целью преградить ему доступ в ресторан, но почему-то не сделал этого и остановился, глуповато улыбаясь.
|