| - Да, мы - атеисты, - улыбаясь, ответил Берлиоз, а Бездомный подумал, рассердившись: "Вот прицепился, заграничный гусь!" | ‘Yes, we're atheists,' Berlioz smilingly replied, and Homeless thought, getting angry: 'Latched on to us, the foreign goose!' |
| - Ох, какая прелесть! - вскричал удивительный иностранец и завертел головой, глядя то на одного, то на другого литератора. | 'Oh, how lovely!' the astonishing foreigner cried out and began swivelling his head, looking from one writer to the other. |
| - В нашей стране атеизм никого не удивляет, - дипломатически вежливо сказал Берлиоз, - большинство нашего населения сознательно и давно перестало верить сказкам о боге. | 'In our country atheism does not surprise anyone,' Berlioz said with diplomatic politeness. 'The majority of our population consciously and long ago ceased believing in the fairytales about God.' |
| Тут иностранец отколол такую штуку: встал и пожал изумленному редактору руку, произнеся при этом такие слова: | Here the foreigner pulled the following stunt: he got up and shook the amazed editor's hand, accompanying it with these words: |
| - Позвольте вас поблагодарить от всей души! | 'Allow me to thank you with all my heart!' |
| - За что это вы его благодарите? - заморгав, осведомился Бездомный. | 'What are you thanking him for?' Homeless inquired, blinking. |
| - За очень важное сведение, которое мне, как путешественнику, чрезвычайно интересно, - многозначительно подняв палец, пояснил заграничный чудак. | 'For some very important information, which is of great interest to me as a traveller,' the outlandish fellow explained, raising his finger significantly. |
| Важное сведение, по-видимому, действительно произвело на путешественника сильное впечатление, потому что он испуганно обвел глазами дома, как бы опасаясь в каждом окне увидеть по атеисту. | The important information apparendy had indeed produced a strong impression on the traveller, because he passed his frightened glance over the buildings, as if afraid of seeing an atheist in every window. |
| "Нет, он не англичанин... " - подумал Берлиоз, а Бездомный подумал: "Где это он так наловчился говорить по-русски, вот что интересно!" - и опять нахмурился. | 'No, he's not an Englishman ...' thought Berlioz, and Homeless thought: 'Where'd he pick up his Russian, that's the interesting thing!' and frowned again. |
| - Но, позвольте вас спросить, - после тревожного раздумья заговорил заграничный гость, - как же быть с доказательствами бытия божия, коих, как известно, существует ровно пять? | 'But, allow me to ask you,' the foreign visitor spoke after some anxious reflection, 'what, then, about the proofs of God's existence, of which, as is known, there are exactly five?' |
| - Увы! - с сожалением ответил Берлиоз, -ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования бога быть не может. | 'Alas!' Berlioz said with regret. 'Not one of these proofs is worth anything, and mankind shelved them long ago. You must agree that in the realm of reason there can be no proof of God's existence.' |
| - Браво! - вскричал иностранец, - браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьез: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство! | 'Bravo!' cried the foreigner. 'Bravo! You have perfectly repeated restless old Immanuel's[19] thought in this regard. But here's the hitch: he roundly demolished all five proofs, and then, as if mocking himself, constructed a sixth of his own.' |
| - Доказательство Канта, - тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, - также неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством. | 'Kant's proof,' the learned editor objected with a subtle smile, 'is equally unconvincing. Not for nothing did Schiller say that the Kantian reasoning on this question can satisfy only slaves, and Strauss simply laughed at this proof.' |
| Берлиоз говорил, а сам в это время думал: "Но, все-таки, кто же он такой? И почему так хорошо говорит по-русски?" | Berlioz spoke, thinking all the while: 'But, anyhow, who is he? And why does he speak Russian so well?' |
| - Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! -совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич. | ‘They ought to take this Kant and give him a three-year stretch in Solovki[22] for such proofs!' Ivan Nikolaevich plumped quite unexpectedly. |
| - Иван! - сконфузившись, шепнул Берлиоз. | 'Ivan!' Berlioz whispered, embarrassed. |
| Но предложение отправить Канта в Соловки не только не поразило иностранца, но даже привело в восторг. | But the suggestion of sending Kant to Solovki not only did not shock the foreigner, but even sent him into raptures. |
| - Именно, именно, - закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал, - ему там самое место! Ведь говорил я ему тогда за завтраком: "Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут".
|