Анна Чуркина, шеф-повар столовой на спартаковской базе в Тарасовке более 30 лет: «Помню его еще мальчишкой, когда для ребят из спартаковской школы сделали в Тарасовке пионерский лагерь. Они тогда в футбол на стакан компота играли, но Федя, даже если выигрывал, никогда сам не подходил требовать положенный компот. А через много лет, когда он стал капитаном «Спартака», и премии нам у начальства выбивал, и подарки дарил. Мы ко всем почти ребятам хорошо относились, но Федя для меня – словно сын родной».
«Дядя Валентин», бывший электрик базы в Тарасовке, пенсионер: «Увидел его на поле впервые в 1978 году. Поразил меня Федя тогда данными, совсем не богатырскими. Подошел к Бескову, спрашиваю: кто это? «Федор Черенков», – отвечает. «Он же, как олененок, говорю – его того гляди перешибут». А Бесков мне в ответ: «Кость хоть и тонкая, зато голова светлая». И правда, как в воду глядел тренер».
Аркадий Юдин, болельщик, грузчик Бирюлевского мясокомбината: «Федор, не думай, что мы тебя забудем! Ты есть и будешь – Черенком. Черенком, который никогда не углублялся корнями в поле дрязг, склок, конфликтов. А играл в футбол так, будто летал. Но тебя подбивали. Падал. Никто из болельщиков не может похвастаться, что видел, как корчится от боли Черенков. А как понять то, что не отвечал ударом на удар? Их тебе пришлось держать, и немало. Ах, как же подло «кинули» тебя на два чемпионата мира! Я, честно скажу, на твоем месте ушел бы в такой запой… А ты выходил на футбольное поле, хоть бы хны, и играл – для нас. А тот матч с «Астон Виллой» в Англии, когда на последней минуте вколотил победную банку! Ведь целый вечер по всей России мужики прыгали от счастья до потолка…»
Б.Орлов, общественный корреспондент газеты «Воздушный транспорт»: «Черенков – это личность на футбольном поле и вне его. В Федоре болельщики признали личность целеустремленную и целостную, приметили в нем редкую для многих спортсменов отзывчивость, доброту, участливость к товарищам, к команде, к окружающим людям».
…Интересно, исправно ли служит еще тот импортный модный телевизор, подаренный однажды Федором какому-то совершенно незнакомому ему болельщику, который пробился к нему за автографом и в случайно возникшем разговоре посетовал, что его сломавшийся «Рекорд» лишил всю семью удовольствия видеть любимый «Спартак» в прошедшем турнире?
Вадим, болельщик из Липецка: «Федя, мы никогда не забудем «Астон Виллу» и все, что ты сделал в тот год в ущерб собственному здоровью…»
Просто болельщик из Красноярска: «В то время моими кумирами были «Динамо» (Киев) и Заваров с Блохиным. Но у «Спартака» мне всегда нравился Федор своей тонкой, умной, интеллигентной игрой. Когда играли киевляне и «Спартак», я не «болел», а наслаждался игрой».
Геннадий Темичев, от имени болельщиков: «Уважаемый Федор, Вы достигли больших высот в футболе, но остались добрым и скромным человеком. Болельщики любят и помнят Вас.
Алексей, болельщик из Москвы: «Я никогда не забуду, как мальчишкой плакал на прощальном матче Федора, как плакал весь стадион, взрослые и пожилые люди. Плакали, понимая, что дописана золотая страница российского футбола. Что никогда больше не взорвется не вскочит на ноги стадион при виде очередного шедевра Федора Вас до сих пор любят и помнят, Вы должны быть на виду, быть приме ром преданности стране и клубу».
Николай Озеров: «Спасибо, Федор, что всегда играл с душой!»
«…Иное зерно упало на добрую землю и принесло плод»
…Их взгляды столкнулись, утонули один в другом. Проницательные, спрятанные в таинственности седых бровей и мудрости морщин глаза встретились с глазами детскими – настороженными, открытыми, ясными. Они говорили на только им понятном языке: один наставлял, одарял, предостерегал и сожалел, другой – внимал. Лежащий между ними мяч не разделял их, а помогал осознать важность встречи – крепко, надежно, навсегда.
– Возьми. Он будет принадлежать тебе, а ты – ему. Люби, цени и береги его – и он будет исполнять все твои желания. Его можно бить, бросать в грязь, наступать на него жесткими шипами, «срезать» и «подрезать», но если ты будешь в обращении с ним умел и нежен, дерзок и находчив, он всегда будет предан тебе. Тебе будет и страшно, и одиноко, и больно. Но ты познаешь восторг и упоение высоко летящей птицы. Дружи с мячом, сынок, – и ты исполнишь себя в жизни, ты состоишься.