— Я тебя не ненавижу, — наконец говорю я в надежде, что напряжение между нами спадет, мой голос низкий и негромкий, едва ли громче шепота. Она переводит взгляд на меня, и к ней возвращается прежняя холодность.
— Еще как ненавидишь. И мне ты тоже не нравишься.
— Разве тебе не было бы все равно, если бы я ненавидел?
— Не было бы. Но не потому, что я хочу отчаянно нравиться всяким придуркам.
— Спасибо.
— Это просто странно. Так что да, мне не плевать, — в голосе Ларк нет и намека на нерешительность. Ее честность не просто удивляет, а бодрит. Она, видимо, замечает, что застала меня врасплох своим ответом, потому что на мгновение задерживает на мне взгляд, потом отводит его и пожимает плечами. — Несмотря на то, что ты думаешь, я довольно милая. Чаще всего. Я нравлюсь людям. Даже тем, кто предал меня.
— Предал? Звучит драматично, — усмехаюсь я, хотя непонятный всплеск гнева все еще вспыхивает и тает в моей груди. — Ты не обязана нравиться людям, которые отвернулись от тебя.
— Я сказала, что нравлюсь. Но не говорила, что они уважают меня. Разница есть.
Я прокручиваю в голове ее слова, размышляя о своем общении с людьми в прошлом и о тех случаях, когда меня предавали.
— Возможно, ты в чем-то права, герцогиня. Не знаю, скольким людям я не нравлюсь, но, думаю, большинство уважает меня.
— Ты кому-то не нравишься? Я просто в шоке.
Ларк убирает руку с моего плеча, и я опускаю взгляд, замечая ее сияющую улыбку и мимолетный кивок в сторону Слоан. Всего за мгновение она преображается: из холодной и язвительной становится яркой и ослепляющей. Я реально чувствую ее любовь и обожание к Слоан, будто лучи солнечного света пробиваются сквозь облака. И в этом нет ничего наигранного. Ее теплота кажется такой же искренней, как и ледяное беспокойство, которое охватывает ее, как только она отворачивается от Слоан ко мне.
— Как дела на работе? Все хорошо? — спрашивает она. — Много восторженных отзывов?
У меня вырывается невеселый смешок, и я осматриваю гостей вокруг нас. Ее слова заставляют меня автоматически проверить обстановку.
— Просто фантастика, — невозмутимо заявляю я. — Я получаю самые интересные задания благодаря одному моему бывшему клиенту.
Я опускаю взгляд и вижу, как бьется пульс на шее Ларк, где кожа покрывается темно-красными пятнами. Она смотрит на меня, но, кажется, не может выдержать моего взгляда.
— А что, если я скажу тебе, что могу это исправить?
Я смеюсь. Свирепо смотрю на нее. Снова смеюсь.
— Исправить?
— Да. И поскольку твоя интуиция так же полезна, как и вставшие соски, скажу, что этот план меня не устраивает, если это тебя как-то утешит.
— Что ж, в этом есть что-то заманчивое. Продолжай.
Ларк долго кусает губу, и на этот раз я молчу, решив подождать, пока она заговорит сама.
— Я слышала, ты собираешься оставить свои… внештатные… авантюры.
— Ты имеешь в виду мою работу наемного убийцы и прочую ерунду, в которую меня регулярно втягивает психованный босс?
— Да, — говорит Ларк, громко сглотнув. — Это.
— Конечно, я хочу уйти в отставку, но не думаю, что это когда-нибудь произойдет.
— Ты прав, этого не произойдет. Только если тебе не помогут.
— И ты думаешь, что сможешь мне помочь?
Ледяные глаза Ларк пронзили бы меня насквозь, если бы могли.
— Только я могу.
Мое фырканье переходит в лающий смех, и потом между нами воцаряется тишина, но мое пренебрежение не рушит ее настрой.
— Я в этом сильно сомневаюсь, герцогиня. Да и с чего бы? Я же тебе не нравлюсь, помнишь?
Она приподнимает одно плечо.
— Верно. Но мне нужна твоя помощь так же, как тебе моя. И если поможешь, то я сделаю так, чтобы босс вернул себе контракт с Ковачи. Кроме того, я достану ему контракт с Монтегю.
Я морщу лоб, впитывая каждое мимолетное выражение, мелькающее на лице Ларк.
— У твоей семьи был контракт? Никогда не слышал.
— Со стороны Монтегю — нет. Мы всегда сами справлялись со своими проблемами. Но все меняется, — она поднимает на меня взгляд, затем смотрит на что-то за моим плечом. Когда я поворачиваюсь, чтобы проследить за ее взглядом, то вижу, как Слоан приподнимает юбку своего свадебного платья, чтобы сесть на колени к Роуэну. Он обнимает ее за талию, рукава его рубашки закатаны до локтей, виднеется недавняя татуировка — всплеск черного и разноцветного на фоне заживших шрамов. Они перешептываются друг с другом, передавая друг другу бутылку виски. — Семье Монтегю скоро понадобятся наемники, — говорит Ларк, снова привлекая мое внимание к себе. — Защитники. Мастера. Уборщики. Работы будет не так много, как по контракту моего отчима, но все же достаточно, чтобы заинтересовать твоего босса, я уверена.
— Что за бизнес? Если это контрабанда наркотиков, я не буду этим заниматься.
Ларк закатывает глаза.
— Это не контрабанда наркотиков.
— Что тогда, оружие? Перевозки? Инвестиции?
Ларк делает глубокий вдох и расправляет плечи.
— Кексы.
— Кексы…? Бизнес твоей семьи — это долбанные кексы?
Ларк тычет пальцем мне в грудь.
— Ты что, не знаешь, что пищевая индустрия массового производства полна социопатов, убийц и извращенцев? — Ларк шипит, а я заливаюсь смехом. — Неужели ты никогда не слышал об истории любой франшизы и производителях продуктов питания и напитков? «Кексы Монтегю» может посоревноваться с самыми отбитыми из них.
— И вам нужны наемники. Для бизнеса по производству кексов.
— Это высококонкурентная отрасль. Ты знаешь «Баноффи от Боба»? Этот парень вечно нарывается на мою тетю.
Я на мгновение убираю руку с ее талии в знак капитуляции.
— Хорошо, хорошо, я верю тебе. Видимо, тебе вообще нельзя возражать.
— Ладно… иногда вместе с партией выпечки поставляют оружие, но в основном речь идет только о кексах, — Ларк закатывает глаза и переключает внимание на другие пары на танцполе. Ее шаги становятся медленнее, пока она наблюдает за ними, ее движения скованны. Я чувствую в ней нервозность. Она явно волнуется рассказать мне о деталях сделки. Но когда ее взгляд задерживается на Коноре и его жене Габриэлы, которые танцуют неподалеку, я вижу в ней не просто тревогу. Это похоже на потерю. Поражение. Как будто она пытается закутаться в плотную броню, хотя ей следует лишь глубоко вдохнуть прохладный воздух.