Последний осуждающий пузырь вырывается из озера, как восклицательный знак.
— М-м-м, на самом деле, мне не чистящие средства нужны…
На линии повисает тишина.
Я сглатываю.
— Пап…? Ты еще здесь?
На том конце провода хлопает дверь, заглушая смех, голоса и музыку. Слышится прерывистый выдох моего отчима. Я почти представляю, как он трет пальцами лоб в тщетной попытке направить в нужное русло холодную энергию.
— Ларк, какого хрена? Ты в порядке?
— Да, я в полном порядке, — отвечаю я, как будто это всего лишь незначительное неудобство, несмотря на скомканную окровавленную футболку, которую я прижимаю к линии роста волос, где пульсирует глубокая рана. У меня, наверное, сейчас безумная улыбка. Костюм Харли Квинн и двадцать слоев грима дополняют образ. Хорошо, что рядом никого нет.
— Я могу с этим разобраться, если ты просто дашь мне номер.
— Где ты? Слоан что-то натворила?
— Нет, вовсе нет, — отвечаю я твердым голосом, и улыбка мгновенно исчезает с моего лица. Хотя мне и неприятно, что он сделал поспешный вывод о том, что во всем виновата моя лучшая подруга, я сдерживаю раздражение.
— Слоан, наверное, заперлась у себя дома с порнушной книгой и котом-демоном. Я уехала на выходные. Я сейчас не в Роли…
— Тогда, где же ты?
— В Род-Айленде.
— Черт возьми.
Я знаю, он думает, что я слишком близко от дома для такой лажи.
— Мне правда жаль. Машина просто… — я подбираю нужные слова, чтобы объясниться, но на ум приходит только одно: —…затонула.
— Твоя машина?
— Нет. Моя… — я оглядываюсь через плечо на разбитые фары своего «Эскалейда». — Моей повезло.
— Ларк…
— Папа, я могу с этим разобраться. Мне просто нужен номер телефона уборщиков. В идеале, с эвакуатором. И, может быть, каким-нибудь снаряжением для подводного плавания.
Его смех звучит глухо.
— Ты, должно быть, шутишь.
— На счет чего?
— Надеюсь, на счет всего.
— Что ж, — говорю я, наклоняясь над каменистым обрывом, чтобы посмотреть на воду. — А я надеюсь, что нам удастся найти того, кто умеет плавать с маской и трубкой. Не думаю, что здесь сильно глубоко.
— Господи Иисусе, Ларк, — в трубке раздается страдальческий вздох.
Я ненавижу это чувство. Как будто он стоит прямо рядом со мной, и у него такой взгляд, который я видела много раз, который говорит, что он хотел бы, чтобы я была лучше, но он просто не может сказать это вслух, ведь разобьет мне сердце.
— Хорошо, — наконец говорит он. — Я дам тебе номер телефона компании под названием «Левиафан». Тебе нужно будет сообщить им код учетной записи. Но не называй свое имя. Не по телефону, и даже когда они приедут. Они профессионалы, но они опасные люди, пташка. Присылай мне сообщения каждые тридцать минут, чтобы я знал, что с тобой все в порядке, пока не вернешься домой, поняла?
— Конечно.
— Никаких имен.
— Поняла. Спасибо, пап.
Между нами повисает долгое молчание, прежде чем он, наконец, заговаривает снова. Возможно, он хочет сказать что-то еще, вызвать меня на откровенность, задать какие-то неудобные вопросы. Но он этого не делает.
— Я люблю тебя, милая. Будь осторожна.
— И я тебя. Буду.
Как только вешаю трубку, я получаю сообщение от отчима с номером телефона и шестизначным кодом. Когда звоню, отвечает вежливая, деловитая женщина и записывает мои данные.
Ее вопросы прямые, а мои ответы минимальны.
Вы ранены? Не сильно.
Сколько погибло? Один.
Есть какие-нибудь особые пожелания по облегчению очистки? Снаряжение для подводного плавания.
Когда она перечисляет все условия и детали оплаты, я вешаю трубку и возвращаюсь к своему «Эскалейду», где под смятым капотом урчит остывающий двигатель. Я могла бы подождать в машине, ведь там тепло, но не делаю этого. Эта авария скажется на моем и без того испорченном графике сна, так что я не хочу еще и сидеть среди обломков, запоминая новые кошмары. И все же, наблюдать за тем, как этот дерьмовый хищник опускается на дно водоема, стоило последствий.
Уничтожена еще одна саранча.
Когда моя подруга из Провиденса упомянула слухи об учителе-извращенце в школе ее младшей сестры, не заняло много времени приманить его с помощью фейкового аккаунта в социальных сетях.
Вскоре он стал просить фотографии и умолять о встрече с «Джеммой», моим подростковым альтер-эго. И я подумала, почему бы и нет? Я могу приехать домой погостить, устроить вечеринку в честь Хэллоуина и избавиться от паразитов. Технически, думаю, мне это удалось, хотя я не собиралась сталкивать мистера Джейми Меррика в воду. Я надеялась оттеснить его на обочину дороги и выстрелить ему в лицо, а затем оставить там, как кусок дерьма, которым он и является. К сожалению, он понял, что попал в беду, и погнал прочь. А понял, наверное, из-за моей неудачной попытки прострелить ему колесо, когда он отказался съехать на обочину.
Когда я размахивала пистолетом из окна, он почему-то все равно меня не послушался.
Это может показаться удивительным, но на самом деле не так уж сложно скрыться, застрелив кого-то на пустынной дороге и уехав восвояси.
Проблема в том, что замести следы немного сложнее, когда часть твоей машины отпечаталась на части чужой.
С другой стороны, столкнуть машину этого придурка в озеро по-другому было никак.
— В конце концов, все наладится, — шепчу я, откручивая монеткой винты с заднего номерного знака. Бампер представляет собой смятый лист металла — я уже подобрала отвалившийся передний номер с дороги.
Закончив, достаю из «Эскалейда» куртку и натягиваю серые спортивные штаны поверх крошечных шорт и колготок в сеточку. Надежно спрятав пистолет в кобуру, я достаю документы из бардачка, перекидываю ремень сумки через плечо и закрываю дверцу.
Недолго я просто стою на крутом каменистом склоне, где перевернулась машина Джейми и отправила его в загробную жизнь. Я отчетливо помню его лицо, освещенное фарами за мгновение до столкновения.
Широко раскрытые, полные паники глаза. Вьющиеся светлые волосы. Его рот раскрылся в беззвучном крике. Он был в ужасе. Он знал, что вот-вот умрет, и понятия не имел, почему.
Разве я не должна чувствовать себя виноватой из-за этого?