— А ты моя жена. Не забывай об этом, когда я буду трахать тебя, как шлюху, — он удерживает мой взгляд, спускаясь вниз, и кладет кубик льда в рот. А затем опускается мне между ног. Он держит лед под языком, посасывая мой клитор, лаская чувствительные места. Смесь холода и тепла заставляет меня извиваться. В отчаянии. У меня перехватывает дыхание. Лаклан вынимает руками лед из своих губ и проводит им по моему клитору, одновременно проникая языком в мою киску. Я вздрагиваю, когда близка к оргазму, затем он меняется, проводя льдом по моей киске, а своим языком касаясь моего центра. Когда ощущения становятся невыносимыми и я дергаюсь на диване, он прижимает мой живот ладонью и удерживает. Никуда не деться. А я и не хочу. Он усиливает удовольствие, пока я подхожу к грани.
И затем резким движением, что я едва успеваю осознать это, он переворачивает меня. Входит в меня одним быстрым движением, от которого перехватывает дыхание. Я была так поглощена наслаждением, что даже не заметила, как он расстегнул ремень и спустил джинсы с трусами, и теперь его член погружен глубоко в меня, бедра прижаты к моей заднице, а его тело содрогается позади меня. Он снова входит под звуки моего бесстыдного стона. И затем задает ритм, который начинается с долгих, медленных толчков. По моему позвоночнику пробегают мурашки, когда он сжимает мое бедро другой рукой.
— Чертовски идеально, — говорит Лаклан, легонько шлепая меня по заднице. Когда я вскрикиваю от желания, он делает это снова, а затем нежно ласкает мою кожу. Он раздвигает мои ягодицы и стонет. — Идеальная задница. Какая узкая дырочка, — лед скользит по моей попке, и я тихо ругаюсь, когда он проводит им по сморщенному колечку. — Ты — моя, герцогиня. Каждое ругательство. Каждый стон. Каждый крик. Все мое. Ты моя жена. Поняла?
Я киваю.
— Да.
— И я твой.
— Да, — шепчу я.
Когда он плюет мне на задницу, я ощущаю каплю тепла. Лаклан льдом обводит края отверстия, не нарушая ритма своих движений. Смазав смесью воды и слюны, он осторожно вводит палец внутрь.
— О, боже мой, — шиплю я, когда новое, но знакомое ощущение усиливает полноту его члена в моей киске.
— Муж, — поправляет он, погружая свой член по самый лобок и наклоняясь надо мной, чтобы быстро укусить мое плечо. Он передает кубик льда, потом выпрямляется позади меня. Засовывает второй палец мне в задницу, и я дрожу. — Возьми лед и кончи на мой член, герцогиня. И я хочу слышать, как ты кончаешь, произнося мое имя.
Я прикладываю остатки льда к своему клитору и вздрагиваю от всплеска ощущений. И тут Лаклан набирает ритм, толчки становятся сильнее, темп — быстрее, его пальцы двигаются совсем иначе. Я выкрикиваю его имя. Теряю рассудок. Мои мысли путаются, я остаюсь наедине с ощущениями. Чувствую лишь как он растягивает меня. Как его член скользит внутрь, как я сжимаюсь вокруг него. Холодное прикосновение к клитору. Напряжение в горле, когда выкрикиваю его имя. И потом взрыв удовольствия пронизывает меня насквозь. Мои мышцы напрягаются. Спина выгибается. Сердце гулко стучит в ушах и заглушает стон Лаклана, когда он кончает в меня. Перед глазами вспыхивают звезды, и я разваливаюсь на части, дрожа и покрываясь тонкой пленкой пота. И когда думаю, что это никогда не закончится, оргазм начинает утихать и оставляет от меня лишь бесформенное, бездыханное месиво.
Лаклану требуется долгая пауза, чтобы прийти в себя, и это время он тратит на то, чтобы нежно провести свободной рукой по моей спине. Но когда я вздрагиваю, он начинает вытаскивать из меня сначала пальцы, а затем и член. Делает это медленно, как будто он все еще наслаждается каждым ощущением. И когда его член оказывается на свободе, он с низким рычанием раздвигает мои ягодицы, чтобы полюбоваться своей спермой.
— Не принимай душ, — говорит он, проводя пальцем по моему входу, чтобы собрать сперму. Он засовывает ее мне в задницу, и я всхлипываю от медленного скольжения его пальца.
— Не думаю, что Конору понравится, если в тесном фургоне от меня будет пахнуть сексом.
В узкую дырочку он засовывает еще больше спермы, и я пытаюсь подавить растущее желание, которое опять зарождается во мне.
— Мне все равно, что подумает Конор, — еще одно движение его пальца, и прикосновение Лаклана исчезает. — Но, наверное, ты права. И мне нужно, чтобы сегодня вечером все были в форме, особенно если ты будешь там.
Лаклан встает с дивана и бросает на меня мрачный взгляд, отправляясь на кухню мыть руки.
— И, кстати, я правда поеду туда, — говорю я, и Лаклан качает головой, смирение тяжким грузом ложится на его плечи, пока он стоит у раковины. — Так что, если ты надеялся, что заставишь меня подчиниться, то у тебя ничего не вышло.
Лаклан смеется и поворачивается ко мне лицом, вытирая руки.
— Я на это и не надеялся, герцогиня, — он подходит ко мне, где я сижу на диване, подобрав под себя ноги, мое тело все еще блестит от пота. Он не останавливается, пока не оказывается прямо передо мной, и тогда наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб. — Ты упрямая, — говорит он, отстраняясь. — Это одна из черт, которые я в тебе люблю. А теперь давай начнем. У нас всего пара часов.
С озабоченной улыбкой Лаклан уходит на кухню готовить ужин, пока я принимаю душ и собираюсь. Когда выхожу, ужин уже готов. Мы разговариваем о Стэне, его хранилище и обо всем, что нам нужно сделать дальше. И уже через час направляемся в гараж Конора, где оставляем «Чарджер» и меняем его на фургон. Втроем молча едем в ночь.
Мы останавливаемся поблизости от строгого здания из красного кирпича. На парковке всего четыре машины, благо час поздний. Лаклан припарковывает фургон, и мы оба поворачиваемся на своих сиденьях, чтобы посмотреть, как Конор набирает команды на своем ноутбуке на заднем сиденье.
— Я подожду у аварийной двери, когда вы будете готовы, чтобы включить пожарную сигнализацию. Пожарная служба среагирует всего через пять минут двадцать секунд, — говорит Конор, не отрываясь от своей работы. — Я отключу автоматический вызов экстренной помощи, но если пройдет больше десяти минут, у охраны возникнут вопросы, так что вам нужно действовать быстро. Вы помните, куда идти?