Спустя годы, уже оставив мастерскую Верроккьо и сделав себе имя, Леонардо да Винчи выработал некие принципы, своего рода философию, которой руководствовался в художественном творчестве, а позднее и в научной работе. Он замечал, что другие художники, как правило, начинают работу с общего абриса, эскиза картины, которую намеревались написать, желая произвести на зрителей определенное эмоциональное или духовное впечатление. Сам Леонардо был устроен по-другому. Он начинал работу с подробной проработки мельчайших деталей — разных форм носа, изгиба губ, передающего настроение, вен на руке, замысловатых узлов на стволах деревьев. Эти детали, мелочи восторгали его. Он полагал, что, изучая и понимая их, можно приблизиться к пониманию самых сокровенных тайн природы, к замыслу Творца, вдохнувшего жизнь в каждое создание, в каждую форму живой материи. Кости кисти или очертания губ вдохновляли его, вызывая не меньшее благоговение, чем картина на религиозный сюжет. Живопись для него была исследованием, поиском тайны жизненной силы, пронизывающей и одухотворяющей все в природе. Леонардо верил, что только так он может создавать проникновенные произведения, исполненные живого чувства. А чтобы этот поиск увенчался успехом, да Винчи не жалел времени на постоянную работу, изобретая все новые упражнения и выполняя их с неослабевающим рвением.
Днем Леонардо выходил на длительные прогулки по городу и окрестностям, цепким взглядом всматриваясь в детали, подмечая малейшие мелочи в мире вокруг себя. Он приучил себя обращать внимание на изменения и новшества в каждом знакомом предмете, который видел. По ночам, прежде чем отойти ко сну, он мысленно просматривал увиденное днем, откладывая в памяти. Леонардо был захвачен идеей ухватить самую суть человеческих лиц во всем их великолепном разнообразии. Поэтому он любил наведываться в самые неожиданные места, где можно было найти разные типажи, — публичные дома, кабаки, тюрьмы, больницы, молельни, деревенские праздники. Блокнот всегда был у художника под рукой, так что в любой момент он был готов запечатлеть лица хохочущие, гримасничающие, искаженные болью, выражение блаженства или злобную ухмылку. Привлеченный необычным типом лица или физическим недостатком, Леонардо мог пойти следом за человеком, случайно встреченным на улице, рассмотреть его, а затем зарисовать по памяти. На листе бумаги он мог изобразить десятки разных профилей. Кажется, особенно привлекали художника рты и губы — они на его рисунках получались не менее выразительными, чем глаза. Подобные упражнения Леонардо повторял постоянно, возвращаясь к ним в разное время дня, чтобы убедиться, что сумел уловить разные эффекты, игру света на человеческом лице.
Когда да Винчи писал свою великую «Тайную вечерю», его патрон, герцог Миланский, разгневался из-за того, что живописец не мог закончить работу в срок и просил перенести сроки. Казалось, все уже готово, оставались пустяки — дописать лицо Иуды, — но Леонардо все не мог подыскать натурщика, который бы его удовлетворил. Он бродил по самым заброшенным закоулкам Милана, надеясь увидеть там злодея, чье выражение лица было бы достойно Иуды, но поиски ничего не дали. Услышав это объяснение, герцог смягчился, а вскоре Леонардо наконец посчастливилось натолкнуться на то, что искал.
Так же ревностно относился он и к правдивому изображению человеческих фигур и предметов в движении. Он считал, что жизнь — это непрестанное движение и постоянные изменения. В неподвижных изображениях художнику удавалось передать ощущение динамичного движения. Еще в детстве он не мог оторвать глаз от зрелища текущей воды, впоследствии же достиг совершенства в изображении водопадов, порогов, пенящихся водных потоков. Наблюдая за людьми, Леонардо мог часами сидеть на обочине дороги, присматриваясь к движению прохожих. Торопливыми штрихами он набрасывал фигуры, схватывая повороты, движения, позы, останавливая мгновение. (Он достиг такого мастерства, что делал подобные наброски с непостижимой скоростью.) Дома, уже без спешки, он наполнял контуры эскизов объемом. Чтобы еще больше отточить свое мастерство и научиться схватывать движение на лету, Леонардо изобретал все новые упражнения. В одной из его записных книжек есть, к примеру, такая пометка: «Завтра сделать несколько силуэтов из картона в разных позах и подбрасывать с террасы вверх. Зарисовывать движения, которые совершает каждый из них на разных стадиях падения».
Жадное стремление Леонардо к познанию самой сути жизни через изучение подробностей и деталей подвело его к серьезному изучению анатомии человека и животных. Ему хотелось знать предмет досконально и, изображая человека или кошку, представлять, как они устроены и внутри, и снаружи. Он собственноручно вскрывал трупы, распиливал кости и черепа, с религиозной истовостью посещал судебные аутопсии, внимательно и пристально изучал строение мышц и нервов. Его анатомические зарисовки намного опередили свое время по точности и реализму.