Для многих исследователей в ситуации, близкой к обстоятельствам Дэниела Эверетта, естественной реакцией было бы полностью положиться на знания и представления, приобретенные за время обучения. Это означало бы внимательно наблюдать за пираха, как и делал Эверетт в самом начале, вести подробные записи и пытаться втиснуть жизнь незнакомого племени в рамки имеющихся лингвистических и антропологических концепций. Такой исследователь публиковал бы статью за статьей в престижных научных журналах и в результате получил бы солидную должность в каком-нибудь академическом институте. Но в конечном счете он так и остался бы сторонним наблюдателем, а значительная доля выводов оказалась бы лишь подтверждением априорных догадок. Бесценные сведения о языке и культуре, которые удалось обнаружить Эверетту, остались бы попросту незамеченными. Можно только предполагать, как часто подобное уже случалось в прошлом и сколько тайн туземных народов было утрачено из-за такого поверхностного подхода.
Отчасти подобное тяготение к стороннему взгляду со стороны объясняется предвзятым мнением, если не сказать предубеждением многих ученых. Изучение предмета извне, утверждают они, позволяет сохранить объективность. Но о какой объективности может идти речь в ситуации, когда исследователь смотрит сквозь призму множества условностей, допущений и готовых теорий? Реальность пираха можно было познать, только непосредственно участвуя в их жизни. При этом наблюдатель не скользит по поверхности и не воспринимает происходящее сугубо субъективно. Ученый способен участвовать в событиях изнутри, но при этом сохранять логику и трезвость научного мышления. Эверетт ведь не слился с пираха, не стал одним из них, а держался достаточно отстраненно, чтобы сформулировать принцип непосредственного переживания. Чтобы решиться на такой шаг, как жизнь внутри племени, ему потребовалось немалое мужество. Он постоянно подвергался физической опасности, разделяя с пираха жизнь в джунглях. Отстаивая свою позицию, он был вынужден вступить в нешуточную конфронтацию с другими лингвистами, со всеми вытекающими из этого последствиями, включая проблемы с будущим устройством на преподавательскую работу. У Эверетта произошел и кризис веры, он глубоко разочаровался в христианстве, которое так много значило для него в молодости. Но он пошел на все, движимый желанием познать реальность. Двигаясь таким нетривиальным путем, ученый сумел овладеть фантастически сложной языковой системой и, проникнув в сущность культуры пираха, сделать неоценимые выводы как относительно ее, так и относительно роли культуры в целом.
Важно понять: нам не дано постичь в полноте то, что переживают и испытывают другие люди. Мы всегда остаемся по эту сторону, заглядывая внутрь, и именно это порождает столько недоразумений, конфликтов, непонимания. Но интеллект человека во многом определяется деятельностью зеркальных нейронов, дающих нам возможность поместить себя на место другого, влезть в чужую шкуру и представить их переживания. Постоянно находясь рядом с людьми и пытаясь проникнуться их ощущениями, мы достигаем большего понимания, начинаем смотреть на мир с их точки зрения, но это требует и больших усилий с нашей стороны.
Для нас настолько естественно приписывать другим людям свои взгляды, воззрения и системы ценностей, что мы порой и сами не замечаем, что делаем это.
Если же речь идет об изучении другой культуры, необходимо активизировать все наши возможности к эмпатии и жить жизнью этих людей — только так можно преодолеть естественную страсть к проецированию своего опыта на других, только так можно пробиться к реальности их ощущений и переживаний. Для того чтобы это произошло, мы должны преодолеть врожденный страх перед другими и их непохожестью на нас. Нужно без предубеждения войти в их верования и систему ценностей, узнать их мифы, познакомиться с их мироощущением. Постепенно деформирующая линза, через которую мы их сначала увидели, начинает выпрямляться, изображение выправляется и проясняется. Глубже проникая в инаковость других, чувствуя то, что чувствуют они, мы можем постичь, что именно делает их другими, и лучше познаем человеческую природу. Это относится к целым народам, отдельным людям и даже авторам книг. Как однажды написал Ницше: «Стоит тебе начать мысленно мне противиться, как ты перестаешь ощущать мое состояние и, следовательно, слышать мои доводы! Тебе должно стать жертвой той же страсти».