Выбрать главу

— Вы и есть калифорнийская племянница Норие Симуры? Я вижу некоторое сходство.

Сакура окинула взглядом мой костюм, потом утянутые из-под ее носа вишневые веточки.

— Можно поправить? — Не дожидаясь ответа, она протянула руку и потрогала мое расщепление. Ве­точки распались, но ее интересовало не это. — Часть ствола под водой не очищена от листьев! — Она нерв­но теребила вишневые почки, оставленные мной на стеблях.

— Мне не хотелось срезать живое, — возразила я, и в комнате воцарилась абсолютная тишина. Я даже не сразу сообразила, в чем дело. Ах да, здесь же не принято оправдываться!

— Когда вы наберетесь опыта, то заметите, что вода не терпит живого на цветочных стеблях, в ней образуются бактерии, и жизнь вашей композиции значительно укорачивается. — Сакура достала ост­рые ножницы из кармана и принялась щелкать ими, срезая почки. — Наклон стеблей у вас тоже неудач­ный. Это ведь урок восьмой, основы наклонения?

— Нет, это урок третий. Основы втыкания, — от­ветила я.

— Ну да, и ветви падают слишком низко. Наклон больше пятнадцати градусов! — Она меня не сразу услышала, занявшись перестановкой вишневых ве­ток. — То есть как? Вы начинающая? В моем продви­нутом классе? Чтобы попасть на это занятие, нужно освоить предварительный курс. Все дело здесь в род­ственных связях, не так ли?

Она отошла прочь, не поклонившись. Меня тряс­ло от напряжения, но я знала, что она права. Меня пустили в этот класс благодаря тете Норие и ее сладкому голоску.

Тут как раз раздался ее голосок.

— Сакура-сэнсэй, что-нибудь не так? — произнесла моя тетя.

Вежливо, но сухо.

— Боюсь, что я не имею возможности продолжать дискуссию, — ответила Сакура в том же духе, не оборачиваясь. — Если у вас есть вопросы, подойдите ко мне после занятий.

— Манеры учителей в этой школе заметно изменились с тех времен, когда я была студенткой, — сказала ей в спину упорная Норие. — Я приношу свои извинения всем присутствующим за ваше поведение.

Учтивое, но безоговорочное объявление войны. Все присутствующие в классе поняли это правильно и опустили глаза, изучая узоры ковра. Сакура решилась наконец обернуться.

К шести дюймам разницы в росте она добавила ледяной, угрожающий тон:

— Норие-сан, вам известно, что девиз школы: «Истина в естественном».

— Вот именно! — перебила ее тетя. — Истина как раз в том, что мы должны заниматься цветами, а не выяснять отношения.

Тут все заговорили разом, как будто пытаясь заделать брешь, пробитую в школьном этикете. Поднявшийся шум был прерван стуком деревянной трости, неожиданным, будто удар хлыста.

— Успокойтесь, пожалуйста! — раздался дрожащий голос старой госпожи Коды. — Сейчас самое время выпить чаю. Самое время успокоиться и выпить чая!

2

«Нет, я туда не вернусь. Это же Дикий Запад какой-то, сцена в салуне с открыванием карт, только вместо ковбоев, тычущих друг в друга пистолетами, — дамочки в шелках, вооруженные ножницами!»

Так я сказала Ричарду Рэндаллу, когда некоторое время спустя, мы сидели в закусочной «Мистер Донат» возле станции Сёндаги. Описывая ему неприятные утренние события, я так волновалась, что складывала свою салфетку всеми способами, пока из нее не получилось нечто среднее между гармошкой и неуклюжим подобием оригами.

— У твоей тети, сдается мне, раздвоение личности, — задумчиво протянул Ричард. — Иначе с чего бы ей устраивать подобную сцену? Японцы — самые приличные люди на свете. Да японец скорее умрет, чем позволит себе что-нибудь этакое.

В это время подросток, сидевший неподалеку, взгромоздился на стул и принялся орать песенку из альбома группы «Оазис».

— Что ты там говорил про приличных японцев? — переспросила я.

— Этот парень — плохой пример, — не сдавался Ричард, оглядев поющего мальчика, — ему всего шестнадцать, и он пьян вдребезги. Как ты думаешь, есть смысл заняться с ним английским языком?

— Успокойся, у него есть подружка. — Я кивнула на девицу с выкрашенными в красный цвет волосами.

— Не факт, — ответил Ричард, — может быть, они, как мы, просто парочка закадычных друзей.

Друзей, ага. Когда я в первый раз приехала в Токио, мы с Ричардом жили в кошмарной квартирке и обучали английскому всяких торговцев посудой. Мы разъехались, когда я завела короткий, но страстный роман с шотландским адвокатом Хью Глендиннингом, который, как многие иностранцы, вскоре отбыл на родину. Там он безумно увлекся созданием нового парламента и высокородной Фионой Как-ее-там, если верить странице сплетен в «Татлере», а почему бы ей не верить? Одно время мне были интересны подробности, и я пыталась набрать его номер — бесплатный международный звонок! — но все бесплатное было отключено. Я почувствовала себя брошенной и попыталась погрузиться в работу.

Каким-то образом мне хватило денег на аренду однокомнатной квартирки в старинном районе Янака, на первом этаже, в деревянном доме довоенной постройки, который только что отреставрировали. Японца такое жилище привело бы в ужас — ни тебе отопления, ни кондиционера, но я поступила с ним по-свойски: покрасила стены в цвет сушеной хурмы, застелила пол татами и разорилась на новенькую ванну персикового цвета. К тому же оттуда было недалеко до Ричардовой школы на Оча-но-мидзу.

Ричард частенько заезжал ко мне перекусить после занятий и время от времени соглашался провести со мной воскресное утро, что означало поход на блошиный рынок за добычей. Носильщик из него был неважный, зато компаньон замечательный. При своих пяти футах и четырех дюймах, то есть ровно с меня ростом, Ричард гораздо тоньше. Со своими хрупкими косточками, светлыми волосами и голубым взором он похож на ангелочка. Таких прозрачных, нежных куколок выставляют в витринах под Рождество. Классический типаж мужчины, которому дама готова поднести чемодан. И мне это почему-то нравится.

— Отчего бы тебе не появиться там еще разок, в этой твоей школе? Посмотреть, как там и что... Тебе это пошло бы на пользу, я имею в виду социальный аспект, разумеется.

— Какой еще аспект, там одни женщины! Хотя нет, одно существо мужского пола, издали смахивающее на флориста, присутствовало... Кстати, если бы оно пошевелилось и принесло Сакуре ее вишневые ветви, все могло бы обойтись без ссоры и безобразия.

— Думаешь, он из наших? — Ричард заинтересованно изогнул бровь.

— Необязательно быть геем, для того чтобы составлять икебану! Тебе-то уж, как никому, должно быть стыдно вешать на человека ярлык. Тебе, надеюсь, стыдно?

«Хотя похоже, что Ричард прав», — сказала я себе, недаром парень посмотрел на меня как на пустое место.

— Мне просто нужен друг, с ярлыком или без и, ради бога, не будь такой врединой! — заявил Ричард, набив полный рот пирожком с фасолевой пастой. — Лучше выкладывай, что тебе рассказала тетя? В чем секрет долгоиграющей вендетты?

— Да ничего она не рассказала. Тетя закрылась в дамской комнате, а через десять минут вышла оттуда с красными глазами и в белой тугой маске, знаешь, такие марлевые, простудные? Она сразу отправилась домой, сославшись на внезапный приступ аллергии.

Повод, казалось, был подходящим, тем более что маски в это время года видишь на каждом втором прохожем — над Токио клубится то кедровая, то вишневая пыльца, — но дело в том, что у тети Норие полный сад вишневых деревьев и кедров. А маска у нее, скорее всего, завалялась в сумочке со времен последней простуды.

— Сакура делает карьеру в Каяма, она быстро продвигается, может, в этом все дело? — размышлял Ричард. — Чем не повод для разногласий?

— Сакура уже продвинулась. Но, даже попав на самый верх, ты не можешь позволить себе такое. Она была невероятно груба. Не понимаю, как они ее терпят.

— Пожалуйся на нее директору.

— Ричард! — Я даже рассмеялась от удивления. — Я была в этой школе два раза. Меня на этих занятиях вообще не должно было быть! Тетя Норие просто-напросто уговорила госпожу Коду допустить меня к более сложному уроку, чтобы я могла складывать веточки у нее под боком. Кому и на что я могу пожаловаться?