— Я надевала его в прошлый раз. — Она усмехнулась, и я заметила следы бордовой помады на ее передних зубах. — Не могу же я появляться на людях в одном и том же.
— По крайней мере, это было бы не глупее, чем появляться на людях в чужом кимоно, — отрезала я. — И что прикажешь надеть мне? Твою черную кожу? Или вот эти джинсы, которые налезут разве что на ребенка?
— За нашим домом есть кура, там полно всяких одежек. Найдешь себе что-нибудь подходящее из вещей моей матери, ты ведь любишь винтажные платья! Сейчас дам тебе ключ. — Она долго шарила в ящичках комода, с раздражением задвигая их один за другим. — Куда же он делся? Ах да, наверное, кура открыта. Не иначе как мой братец туда отправился. — Она уставилась на меня, выгнув брови. — Тебе ведь хочется побыть с ним наедине, верно? Вот и отправляйся.
— Ты уже наклюкалась, вот что я тебе скажу. И я никуда не пойду, еще чего не хватало. — Мне хотелось говорить с ней в той же манере, в какой она обращалась ко мне. — А тебе советую сесть и успокоиться, все, кому надо, тебя уже видели и признали несравненной красавицей.
— Ты ничего не смыслишь в японском этикете. — Она заговорила медленно и властно, как будто внезапно протрезвела: — Это торжественный прием, а не просто вечеринка. Одежда здесь значит многое, почти все. Поэтому ты отдашь мне свое кимоно прямо сейчас.
Вот это самое, ты не смыслишь в японском чем-то там, я слышала столько раз, что обидеть меня таким образом невозможно. Я посмотрела ей в лицо и так же властно сказала:
— Что ж, Нацуми-сан, коли так, тебе самой придется сходить за кимоно твоей матери и самой в него облачиться...
— Девочки, на весь дом слышно, как вы ссоритесь! — На нас с размаху налетела тетя Норие. — Я пойду с Рей за этим несчастным кимоно. Я знаю, где кура.
— Ах, это было бы так мило с вашей стороны! — Нацуми торжествующе улыбнулась. — Не забудьте также нижнюю юбку, нижнюю рубашку и оби, подходящие по цвету. Я доверяю вашему вкусу!
— Разве вам нечем больше заняться, тетушка? — спросила я вполголоса. — Кто же останется присматривать за угощениями?
— Цутоми, — радостно махнула тетя рукой в сторону столовой. — Он, без сомнения, справится, мой благоразумный мальчик.
— Раз все так прелестно устроилось, я иду к себе наверх. Разденусь и буду ждать свое кимоно, — с довольным видом произнесла Нацуми.
— Разумеется, — подтвердила тетя. Почтительные нотки в ее голосе взбесили меня до крайности.
— Почему вы так сладко с ней разговариваете? Неужели вы не понимаете, что все подстроено? — обратилась я к ней, не скрывая горечи. — Кто-то определенно ждет нас на этом складе. Туда нельзя ходить, поверьте мне.
— Что за детские выдумки! — беззаботно сказала тетя, включила ручной фонарик, вышла из дома и направилась по садовой дорожке в сторону хранилища семьи Каяма. И в сторону черного грузовика.
— Да поймите же, все дело в этом самом складе, в нем корень зла! — Я догнала ее и пошла рядом. — Когда Сакура залезла в кладовые школы, чтобы украсть керамику, она этим не ограничилась. Следующим пунктом была злосчастная кура, куда вы так торопитесь попасть! Сакура хотела только взять кимоно матери Такео и — по нелепой случайности — сунула нос во что-то такое, чего ей знать было не положено. С таким знанием долго не живут!
— Сакура надевала кимоно покойной Рейко? — Тетя остановилась и поглядела на меня с ужасом. — С чего ты взяла?
— Ну... Я не могу этого утверждать, — пожала плечами я. — Но одно я знаю точно: женщина средних лет, одетая в желтое кимоно из гардероба госпожи Каяма, приходила в магазин господина Исиды. Она оставила на продажу комплект сосудов для икебаны, датированный тысяча девятьсот тридцатым годом. Эти сюибаны принадлежат школе Каяма.
— Ох, нет... — Тетя прерывисто задышала. — Значит, я видела ее!
— Кого?
— Женщину в желтом! Это было утром, в саду стелился непроглядный туман, и я не смогла разглядеть ее лица. Но кимоно было мне знакомо, и я подумала, что это призрак Рейко Каямы. Что она явилась мне!
— Почему?
— Потому что это было ранней весной, в тот самый день, когда... В годовщину ее смерти. И так было несколько раз: она появлялась в моем саду всегда в этот день и всегда в желтом кимоно. И хайку я получала от нее, это вне всяких сомнений. — Тетя Норие торопливо нанизывала слова, будто боялась, что не успеет мне все рассказать.
— Но... Если это была Сакура, то кто же посылал хайку после ее смерти? — подумала я вслух.
— Это призрак, а вовсе не Сакура! — возмутилась тетя. — Дух приходил ко мне, чтобы наказать за мои грехи.
Так, это что-то новое. Кажется, я знаю, что это были за грехи. Я откашлялась и ласково начала:
— Вы и Масанобу... Расскажите мне все. Вы его...
— Да! Я его погубила. Я причинила ему зло!
— Тетушка, дорогая, это не такой уж большой грех, поверьте мне. Масанобу совратил многих женщин, он умело манипулирует чужими чувствами. И злоупотребляет своей властью. Тем более все происходило между вами в те времена, когда это еще не называлось сексуальным домогательством.
— Происходило между нами? — Тетя остановилась в недоумении. — Между нами ничего не происходило, слава милосердным небесам. Я совсем не это имела в виду. Я была причиной смерти его жены, вот что самое ужасное.
— Такео сказал мне, что она упала с лестницы в саду. Как вы могли быть этому причиной? — Я не верила своим ушам.
— Я была там. Стояла у подножия садовой лестницы, срезая желтые нарциссы для очередной выставки. Мои ножницы были слишком тупыми, стебли не поддавались. Подняться наверх за новыми у меня не было сил, я тогда носила Чику и еле ходила, переваливаясь, точно утка. К тому же недавно прошел дождь и ступени лестницы еще не успели просохнуть, это было опасно в моем положении. Я окликнула госпожу Каяма, которая стояла пролетом выше, и попросила сказать кому-нибудь из студенток — а там было еще несколько человек из школы, — что мне нужны новые ножницы. Она сказала, что спустится ко мне сама и отдаст мне свои ножницы и чтобы я не волновалась. От такой чести я заволновалась еще больше, еще бы — жена иемото будет прислуживать мне в собственном саду! Но она была так мила и говорила, что хочет помочь мне с нарциссами... И вот она пошла вниз, и поскользнулась, и полетела с лестницы кувырком, и упала с проклятыми ножницами в руках, и ножницы проткнули ей горло.
Тетя Норие замолчала и уставилась в одну точку.
— Так вот почему вы так горевали, когда увидели Сакуру мертвой в классной комнате? Это выглядело так же, как смерть Рейко? Вы вспомнили все?
— Да, — кивнула тетя. — И не только я одна. Сама подумай: опять находят женщину, у которой из горла торчат цветочные ножницы. И кто находит? Норие Симура! Что за кошмарное совпадение! — Она помолчала и робко спросила: — Ты ведь не думаешь, что в этой кура нас ждет такая же находка? Кто-то хочет подстроить, чтобы я снова обнаружила мертвеца?
— Лучше бы нам подождать полицию, — сказала я отрешенно и спохватилась, увидев удивленные тетины глаза: — Я позвонила лейтенанту Хате. Он пришлет местный патруль, он обещал...
— Так вот оно что! — воскликнула тетя. — Вот что ты делала в спальне Такео, верно? Звонила в полицию. И в ресторан. У тебя было полно забот.
— Да, Такео показал мне, где можно спокойно поговорить по телефону.
— Ты ему доверяешь?
Я задумалась, перебирая в памяти образы, в которых Такео представал передо мной в эти дни. Надменный, избалованный наследник. Гринписовский фанатик, помешанный на экологии и сорняках. Растерянный мальчишка в поисках матери.
— Я думаю, да, — сказала я наконец, понимая, что голос мой дрожит так, как если бы речь шла не только о доверии.
— Вот и попроси его сходить в кура и посмотреть, что там происходит, — неожиданно заключила тетя. — Он мужчина. И он хозяин дома.
Норие хотелось посмотреть на Такео в деле. На храброго Такео, сражающегося с призраками. Она забыла, что цель нашего похода — достать кимоно для его избалованной сестренки — показалась бы ему нелепой. Еще более нелепой, чем она показалась мне двадцать минут тому назад.