– Кем?
– Чернорабочим.
– И как, нравится? – задала я идиотский вопрос. – Ну, в смысле, наверно, денег много зашибаешь?
– На жизнь хватает, – Саша подумал и добавил. – А так…Ты знаешь, пожалуй, что и нравится. На стройплощадке жизнь такая… ну, какая и есть. Сразу понятно, что все это не имеет ровно никакого значения. Вот тачка, вот песок, вот цемент, и все. И народ простой…
– Наверно, одни алкаши? – спросила я, задумчиво глядя на батарею пыльных пивных бутылок на подоконнике. – Ой, в смысле – пролетарии? Не с кем словом перекинуться?
– Как раз наоборот! – с внезапным воодушевлением возразил Саша. – У меня там есть один приятель, Артем – реальный пацан, – так он толковее всех этих болтунов из вашей Академии. Он тоже считает, что чем меньше всякой мишуры и вранья, тем лучше. Правильная жизнь должна быть простой, – он подчеркнул последнее слово. – Безо всяких этих культурных наслоений, болтологии пустопорожней… Чтобы каждый мог видеть ее истинную цену. А цена ей – копейка.
«Украл-выпил-в тюрьму, – пренебрежительно подумала я, но на этот раз сумела промолчать. – Ну и идеал. Еще хуже, чем у Рыжика. До чего же все парни примитивные…»
– Так это, наверно, тяжело – тачкой ворочать.
– Тяжело? Ну и хорошо. Реально мускулы укрепляются, безо всяких тренажерных залов… Тебе пельмени с солью или с кетчупом?
«Мне в чистой тарелке», – мысленно попросила я. Но пришлось есть из такой, какую дали. В гостях не привередничают.
Саша накинулся на еду, как будто и впрямь три дня не ел. Меня опять начали одолевать сомнения. Ну не похож он на умирающего, и все тут. О мускулах, видите ли, рассуждает…
– А как же каратэ? – вспомнилось вдруг мне. – Помнишь, ты в том году ходил?
– Тоже бросил, – с полным ртом невнятно сообщил Саша. – Это все детские игры. Хотя разок очень пригодилось…
Я приготовилась к хвастливому описанию побоища во всех его неаппетитных подробностях – парни это любят, – но, как ни странно, Саша больше ничего не добавил.
– Хороши детские игры – кости ломать, – сказала я, прерывая затянувшуюся паузу.
– Все эти единоборства, – Саша взмахнул вилкой, – не стоят одного пистолета. Помнишь, был такой детский фильм, как его – «Индиана Джонс и последний крестовый поход»?
– И что?
– Там был араб с саблей. Он этой саблей и так, и этак, а Индиана Джонс ему из «кольта» в лоб – бабах! – и дальше пошел. Безоружный против человека с пистолетом ничего не сделает, будь он хоть супербоец.
– А у тебя теперь есть пистолет? – с любопытством спросила я.
– Если бы, – огорченно сказал Саша. – Лицензия нужна, а мне хрен сделают. Я бы на черном рынке купил, если б знал, где безопасно. Мне сейчас только засветиться с пистолетом и не хватало. Родители и так столько проблем мне создали… Они ведь только повода ждут! – с ожесточением воскликнул он. – Им только повод нужен, чтобы опять начать докапываться! Никак не могут оставить меня в покое!
Саша замолчал и уткнулся в тарелку. Я тоже молчала, ошеломленная таким выплеском эмоций. Потом встала, положила тарелку в забитую до краев мойку и поставила на огонь чайник.
– Представляешь, мама сказала, что вы переехали.
– Это они съехали, – все еще угрюмо сказал Саша, сдирая упаковку с тортика. – К бабушке. Убрались от меня подальше. Спасибо хоть на улицу не выгнали.
– А что у тебя с ними? Конфликт?
– Кризис доверия. Да ты сядь, не мельтеши, я сам накрою. Торт будешь?
– Буду, – сказала я, в душе довольная – вот и тайна открылась. Саша поссорился с родителями (неудивительно, учитывая, что он бросил школу), и они оговорили его перед моим папой – только и всего. Тем более позорно и возмутительно поведение папы, и я с ним на эту тему еще проведу воспитательную беседу…
Саша поставил передо мной огромную кружку с чаем, отрезал мощный кусок торта. Я вдруг подумала, что он, пожалуй, переменился в лучшую сторону. Несмотря на запущенный внешний вид и дурацкие мысли о «простой жизни какая она есть». (А, может, и благодаря им). Повзрослел, что ли? И ведет себя по-другому, без прежнего хамства и эгоизма. Явно стал спокойнее, рассудительней… Или ему все пофиг? Еще мне показалось, что он выглядит усталым. Не столько физически, сколько душевно. Но общаться с ним стало определенно проще.
Мы очень славно посидели еще часик, поболтали о том, о сем. Саша оживился и принялся с удовольствием вспоминать детство. Вдруг оказалось, что он прекрасно помнит многие наши игры, вроде «аутодафе» и «ядерной войны», и даже такие, о которых забыла я сама. Раны на животе он мне не показал и обработать не позволил – сказал, что все сделает сам. Поблагодарил за лекарства. Сказал, что на улицу не будет выходить еще дня три как минимум, и попросил прийти с припасами еще раз, денька через два. А заодно купить ему… патроны для ракетницы.