– Странно слышать такие неграмотные вопросы от ученицы четвертого года! «Зачем» – это из области философии. У художника может возникнуть только один вопрос – «как»?
Ну вот, разозлилась. Антонина всегда злится, когда ученики тупят. Снова вытащила свои сигареты, щелкнула зажигалкой. Настоящий учитель дзэн помог бы ученикам решить загадку с помощью удара бамбуковой палкой по голове. А у Антонины вместо палки – эти чертовы сигареты. Что за дрянь она курит – «Приму», что ли?
Вонючий дым раздражал и сбивал с мыслей. Что за свинство! Все экзамены уже сданы, один ЕГЭ чего стоил, – и теперь все рушится из-за единственного, второстепенного, никому не нужного зачетика по пленэру…
– Антонина Николаева, курить – здоровью вредить! – не выдержав, с вызовом сказала я.
– Что?!
– Вы бы не могли погасить папиросину? Мне дым мешает думать!
– Ангелина! Сейчас я скажу, что тебе мешает думать – это твое невыносимое…
– Вы загрязняете окружающую среду и разрушаете свой организм, – неожиданно поддержала меня обиженная Люда.
– Ах вы экологи недоделанные…
– Я понял! – вдруг громко выпалил Костик.
От неожиданности все мгновенно замолчали.
– Да… организм…природа… – быстро, сбиваясь, как будто не находя нужных слов, понес Костик. – Организм – он так же совершенен, как природа… Когда человек заболевает, задача врача – вернуть ему здоровье, то есть природное состояние, в котором он был до болезни… Никто не пытается переделать человеческий организм, сделать его лучше, чем он создан природой, сделать из него нечто иное! Вывод – материя совершенна. Никто не может переплюнуть природу. В медицине это аксиома – так почему же мы пытаемся улучшать материю своим убогим, ущербным творчеством? Разве не ясно, что эта задача не просто невыполнима – она в корне неправильна!
Антонина слушала его с большим интересом, наклонив голову набок. Как будто он пока говорил все верно, а она ждала, в какой момент он собьется.
Костик замолчал, захлебнувшись потоком слов, и взмахнул руками, словно призывая нас в свидетели.
– Посмотрите, как тут красиво!!! Какое я имею право со своим жалким творчеством, со своей убогой фантазией – вмешиваться в это?! Что я могу к этому добавить?
– Вот и подумай, что, – невозмутимо предложила Антонина.
– Ничего! – с глубокой убежденностью заявил Костик. – Только испортить!
– Не сдашь зачет – не получишь диплома.
– И не нужен мне ваш диплом! Я все-е понял…
– Что ты там понял? – утомленно спросила Антонина.
– Я никогда больше не буду заниматься Чистым Творчеством!
Услышав эти ужасные слова, мы все просто окаменели. Это уму непостижимо! Добровольно отказаться от Дара творения! Дара, который мы все были с детства приучены считать величайшим благом на свете!
Костик раскраснелся, глаза его сияли.
– Чистое Творчество – это ложный путь! – заявил он, торжественный, как пророк.
– Тогда топай отсюда, – холодно сказала Антонина.
Костик даже не обиделся на нее – весь в своих переживаниях, он махнул нам рукой, развернулся и вскоре исчез среди деревьев. Мы с Людой обменялись испуганными взглядами – только теперь стало ясно, что на полянке происходит что-то действительно серьезное.
– Костя! – растерянно окликнула его Люда. – Ты что? Вернись!
– Не останавливайте его, – буркнула Антонина. – Передумает, сам явится.
Я почему-то подумала – не, уже не передумает. Мне показалось что и Антонина это понимала, но вслух, она, конечно, такое не скажет.
Учительница поглядела на часы.
– Остается двенадцать минут. Девочки, готовьтесь быстрее!
Вот и второй незачет. Скоро будет и третий – Галушкина, ясное дело, не сдаст. А я? Что можно придумать за одиннадцать с половиной минут?
Быстро – сосредоточиться, мыслить логически. Что Антонина имела в виду, говоря: «Всмотритесь, как материя творит сама себя»? Зачем мы пришли именно в парк? Из аудитории что – не видно?
Антонина опять мнет сигареты… Она сильно изменилась за последние месяцы – ссутулилась, усохла, даже ростом, кажется, уменьшилась. Что-то ее гнетет. Не заболела ли?
Болезнь – отклонение от материи идеальной формы. Вылечить болезнь – вернуть материи то состояние, которое она сотворила себе сама…
А что, если из потомственного мастера Костика Малевича, выйдет, например, врач? Тоже в своем роде призвание…
Черт, опять лезут посторонние мысли! Думать о лесе! Но думалось о том, что вчера позвонила Эзергиль и предложила встретиться. И не перезвонила. Эзергиль объявилась недавно после почти полугодового отсутствия: сказала, что учится в универе на математической лингвистике – господи, туда-то ее как занесло… Нет, думать о лесе! Об Удельном парке, где мы сейчас находимся. О Саше Хольгере… Все, это финиш. Теперь я буду думать только о нем.