Прошло всего четыре месяца, как её выпустили из Центра реабилитации, а она уже не глядя пихает всех локтями в бок. Будто и не в космосе, а в родном московскому метро в час пик. И плевать, что заинтересованные взгляды на неё бросали до сих пор. Главное — успеть на работу: и так жалованье мизерное, каждый штраф за опоздание чувствительно бил по карману. Уволиться же из кафе не получалось. Как оказалось, и в будущем социальные службы остались халтурщиками. Выпихнули человека из реабилитационного центра, поставили галочку «на время вторичной адаптации работой обеспечена»… и забыли. Какое им дело, что навязанный контракт превратил девушку фактически в рабыню хозяина заведения на год, а то и на два? До тех пор, пока она не получит в паспорт отметку, что период «вторичной адаптации» закончен.
Стоило Лене покинуть спальный кластер дешёвого жилья и выйти в общий коридор, как станция оглушила и ослепила рекламой, грохотом линии монорельса, гулом тысяч спешивших по своим делам людей и нелюдей. Сколько в прошлой жизни Лена перечитала фантастики, кажется, детально всё себе представляла, но воочию реальность оказалось куда ошеломительней. Огромная, что по площади, что по объёму, станция была настоящим мегаполисом на орбите красного карлика. База Легиона плюс крупный торговый перекрёсток Империи людей и звёздных государств нелюдей… Эдакий Новый Вавилон, где девушка казалась самой себе если не песчинкой, то муравьём точно. Радовало одно: на станции было предельно просто ориентироваться. Сплошные перпендикуляры, как внутри горизонтальных уровней, так и по вертикали. Сквозные лифты и одинаковые по назначению кварталы — если, конечно, можно приравнивать комнаты-пеналы бюджетного жилья нижних уровней и фешенебельные гостиницы туристических ярусов.
Вагон слегка потряхивало, толпа стояла плотно и не давала упасть. Лена позволила себе немного помечтать: она почти скопила нужную сумму, чтобы досрочно попробовать сдать на сертификат начальной ступени образования. Тогда она сможет подать заявление о досрочном завершении адаптации… Замечтавшись, девушка чуть не пропустила нужную остановку. К дверям вагона пришлось лезть, отчаянно пихаясь локтями и собирая тычки и ругань пассажиров.
Перрон и прилегающие коридоры бурлили народом, начало рабочего дня. Лена привычно ввинтилась в толпу разномастных служащих. Ни с того ни с сего сердце остро резануло тоской. Толпа всяческих клерков была точь-в-точь как в Москве: деловые костюмы, рубашки, галстуки и всё такое, строгие блузки, юбки. И плевать, что одеты в них не только люди, но и всякие мохнатые и чешуйчатые. Всё как в прошлой жизни… если забыть, что спешит она сейчас не в МГУ на лекцию, а на работу. Следом за тоской по прошлой жизни догнала насмешка над собой. Сколько раз она с подружками злословила над сокурсниками, которые вынуждены были подрабатывать вечерами официантами и барменами? Там, с богатыми родителями, она снисходительно могла себе это позволить. Зато здесь оказалась в ещё худшем положении. Будь верующей, решила бы, что это ей такой персональный ад за гордыню.
Пробежав в потоке существ три квартала, Лена свернула в боковой коридор. Сразу исчезли краски, реклама, вывески, причудливо одетая толпа. Воздушная смесь поменяла слабые цветочные ароматы на резкие технические запахи. Начались узкие, стерильно-чистые светло-зелёные и светло-серые стены и потолки, экономное освещение. Портовая часть станции. За каждой из длинного ряда безликих дверей мог быть офис, закусочная или магазин. Тем, кто сходит с кораблей, таблички с надписями не нужны. На крайний случай через свой корабль подключатся к локальной сети и получат привязку дороги и нужного места. Всем прочим, особенно туристам, здесь делать нечего. Для них предназначены яркие витрины и богато украшенные широкие коридоры гостевой части станции с указателями на каждом шагу. Лена и жила бы здесь, и до работы добираться быстрее, и цены в припортовой зоне были значительно ниже. Возле причалов не платили за яркое освещение и приятные глазу интерьеры. Но мешал проклятый статус «вторичной адаптации».
За одной из безликих дверей пряталось кафе. В разгар рабочего дня внутри было немноголюдно. Лена на ходу осмотрелась. Ничего не поменялось: витрина, стойка с напитками, столики, дверь в служебные помещения. Это хорошо. Была у хозяина привычка под настроение всё переставлять. Дело недолгое, а персонал потом судорожно искал, что и где теперь лежит и прячется. Лена подозревала: это Салим специально, чтобы потом выписывать сотрудникам штрафы.