— Энтропия. Концентрированная энтропия, — хрипло ответил Мистивир и оперся на плечо центуриона Ольшанского, чтобы не упасть. Растянуть ментальную защиту и на раненых, и на атакующих солдат оказалось неожиданно трудно. — Эта гадость стремится поглотить любую энергию и разрушить любые упорядоченные структуры. Особенно разумные.
Про себя же добавил, что теперь растаяли последние сомнения: на планете, в самом деле, активно работали с хроноклазмом.
Роботы старательно обследовали верхний уровень лаборатории, и только потом под землю полезли люди. Пусть Мистивир и был уверен, что опасности там нет — основной энтропийный сгусток наверняка всосал в себя остальные помельче, а любую электронику и киборгов охраны по пути деструктурировал — но рисковать шкурой ни ворон, ни штурмовики не собирались. Заодно вся группа сменила стандартную броню на скафандры класса «Гранит». Тяжёлые и неповоротливые, зато способные выдержать попадание нескольких зарядов плазмы в упор.
Три верхних уровня бункера встретили мешаниной из обломков и бесформенных наплывов шлака. До энтропийного выброса путь на основные ярусы преграждал здоровенный бронированный люк, сейчас от него остались лишь хрупкие куски размером с кулак, под ботинками они крошились и рассыпались в невесомую пыль. Сразу за люком лаборатория казалась почти нетронутой. К общему удивлению, лифт функционировал, и это экономило время. Первым в шахту нырнули два похожих на краба боевых автомата. Едва они доложили «безопасно», начали спуск люди.
Гравитационная установка сработала идеально, плавно подхватив людей одного за другим. Подошвы ботинок тихо лязгнули о покрытие пола. Сквозь шлем коридор казался серым. Кроме лифта никакое другое оборудование или аварийное освещение не работало, покрытие стен поглощало волны радара — картинку на забрале рисовал компьютер по данным сонара. А ещё во внешних динамиках стояла абсолютная тишина. Создавалось неприятное ощущение, что окружающая темнота скрадывает и пожирает звуки. Автоматы побежали дальше, Мистивир, проверив окружающее пространство своими способностями, тоже ничего опасного не нашёл. Сразу выкрутил на полную мощность фонарь, вмонтированный в плечо доспеха. Следом также поступили остальные. Холодные белые лучи озарили коридор тошнотворного мятно-зелёного цвета с большим чёрным пятном на полу. Рядом с пятном валялись трудно идентифицируемые останки в лабораторном халате.
— Кто-то из персонала, — пояснил для остальных Мистивир. — Попал под энтропийный удар. Думаю, живых мы тут не найдём.
И мысленно добавил: «Вовремя мы их прищучили. Похоже, Тёмного зверя они почти вытащили».
Коридор несколько раз поворачивал. То тут, то там попадались входы в боковые помещения. Двери боевые автоматы на всякий случай снесли по дороге, и сейчас внутренности комнат хорошо просматривались. Больше всего это место напоминало лабораторию из фильмов ужасов. Декорации для зверских опытов сумасшедшего учёного. Словно решив доказать — всё точь-точь как в иллюзор-лентах — одна из комнат оказалась тюрьмой, где за запертой решёткой лежал десяток бездыханных тел с посиневшими лицами и выпученными глазами, будто люди умерли от удушья.
А ещё здесь всё было очень по-человечески, и это оставляло нехороший привкус. Первую скрипку на базе играли люди, а не вольфары. И предназначалось оружие древних, которое пытались вызвать из небытия, для каких-то гадостей внутри человечества.
За очередным поворотом обнаружилась дверь, запертая на манер шлюза космического корабля. Сизо-серым матово отливал металл брони. Боевые автоматы это не остановило, хотя закончили они возиться совсем недавно, дыра в воротах сильно фонила в тепловом диапазоне. За дверью оказалось именно то, ради чего и штурмовали позабытую планету с длинным номером вместо имени. Центральное ядро лаборатории.