– Короче. Хватит клепать мне мозги и говори, чего хочешь.
– Клепать? Мозги? Интересное выражение, стоит запомнить, – искренне удивился Салим. Его взгляд захолодел, голос покрылся изморозью. – Ты обидела очень нужных людей и платить будешь до конца жизни. Забудь про всякие сертификаты. Особенно если будет привод в полицию за немотивированную агрессию. Адаптацию с тебя после этого снимет только медкомиссия. Или отработаешь. Симпатичное лицо и фигурка. Дальше объяснять? Или, как умная девочка, уже поняла? Можешь за аристократку сойти, к слову, как раз твой типаж, особенно волосы. Деньги лопатой грести будешь.
– Ах ты… – Лена задохнулась. – Ты с самого начала так и хотел!
Салим молча осклабился.
– Да я лучше сдохну!
– Не выйдет, – с деланой грустью ответил Салим. – Тебе в полиции наденут ошейник. Он не только станет за тобой следить, но и не даст совершить самоубийство. Раз не хочешь по-хорошему, вызываю полицию. Но мое предложение еще в силе.
Лене хватило гордости плюнуть Салиму на стол, а потом не издать ни звука, пока приехавший наряд из четырех фламинов грубо ткнул девушку лицом в пол, неприятно на грани боли сковал руки наручниками, а в мобиле специально посадил так, чтобы за время пути до участка тело затекло и свело судорогой. Не сопротивлялась она и пока ей перед визитом к следователю застегивали на шее алую ленту ошейника-ограничителя. Хотя дежурный полицейский при этом как бы невзначай лапал девушку, а второй стоял рядом и ждал повода ударить электрошокером.
Вспоминая рассказы младшего брата, которого родители несколько раз вытаскивали из отделения за хулиганство, Лена думала, что ни следователи, ни полиция тоже не поменялись за сотни лет. Обшарпанные стены, пыльные и тоскливые запахи, видавший виды стол и сейф в углу. Хозяин кабинета, молодой и ретивый фламин, гордо сверкая позолоченными рожками, зачитывал сидевшей по другую сторону стола усталой девушке одну за другой статьи уголовного кодекса. Грозил карами и призывал покаяться. Дескать, чистосердечное признание смягчит приговор. Лена вяло кивала, думая о том, что записи с камер в помещении кафе, конечно же, пропали. А еще как-то надо будет объяснять ошейник там, где она живет. Скорее всего, ее попросят съехать.
– Так вы признаете свою вину?!
– А? Что?
Задумавшись, Лена выпала из реальности и пропустила остаток речи мимо ушей. Следователь начал закипать.
– Так вы признаете?
– А если нет, это что-то изменит?
– Чистосердечное признание…
Договорить он не успел. В комнату ворвался второй фламин, со знаками различия старшего следователя, пнул дверь так, что она с громким звуком ударилась о стену.
– Мавир, быстро выпиши ей обычное предупреждение и вышвырни отсюда.
– Но, господин старший следователь…
– Я что сказал? Быстро. У нее в паспорте отметка, что ее хочет видеть старший ворон дивизии. Связываться с ним и с Легионом я не буду.
Фраза «не за такие деньги» не прозвучала, но ее услышали все. Подчиненный быстро настучал протокол о мелком хулиганстве, тиснул свою электронную подпись. Полчаса спустя Лена стояла на улице возле полицейского участка. Задумчиво потерла кожу на шее там, где прилипло узкое алое кольцо. Второпях его забыли снять. А может, таким образом все-таки решили отработать взятку? Салим все равно получил, что хотел. Пусть и не до конца.
В груди полыхнула решимость отчаяния. Становиться шлюхой Лена не собиралась. Лучше умереть. Но раз обычным способом не получится… Старший следователь упомянул, что ее хотел видеть ворон? Наверное, заинтересовался на корабле, потом передумал, но отметку не снял. Зато теперь она сможет с ним встретиться. Нет, о помощи против Салима просить глупо. Зато вороны имеют право палача. И она сумеет уговорить его воспользоваться этим правом.
Глава 4
Народу на совещании у генерала сегодня было немного. Да оно и понятно: после разгрома базы «выродков» и зачистки соседних пиратских гнезд дивизия отошла на отдых. Большая часть комсостава разъехалась по заслуженным отпускам. Кроме Рагнара, который, как всегда, вынужден был торчать на станции.
Офицеры дружно встали, приветствуя генерала, отдали честь. Под потолком высокого, отделанного настоящим деревом брифинг-зала прокатилось многоголосое: «Слава Императрице!» Все сели, старший ворон привычно занял место с краю. Он редко участвовал в обсуждении, довольствуясь наблюдением, и это устраивало всех. Заодно коллеги вежливо делали вид, что не замечают: на планшет Рагнара вместо штабных документов закачана книга. Наглеть и читать на совещаниях художественные романы старший ворон себе не позволял, но новинки по специальности или по корабельному делу просматривал регулярно.