Но и это ещё не всё: луны над моей головой тоже больше нет, вместо неё высоко в небесах висит яркое летнее солнышко.
И как я здесь очутился да ещё и вместе с повозкой?
Машинально перевожу взгляд на деревянный обломок у своих ног. Похоже, это именно за него я держался, пока тянул повозку на себя.
Стоп, а что если…
Чуть ли не вприпрыжку обегаю телегу и замираю как вкопанный. Прямо посреди проторённой колеи лежит хрипящий, изнемогающий от усталости буйвол. Вся его морда покрыта желтоватой пеной, а передние конечности почему-то вытянуты вперёд. Но и это ещё не всё — от копыт животного в противоположную от тракта сторону тянутся две глубокие, весьма подозрительные борозды.
— Мурааааа! — обиженно ревёт буйвол.
Завидев меня рогатый пытается встать, но тщетно, его ноги подламываются, и он валится обратно в пыльную колею.
А я между тем просто стою и тихо офигеваю от произошедшего.
Это что же получается, выходит, я каким-то образом протащил вот эту вот тяжеленную повозку от заброшенного двора до самого тракта? Да разве ж такое возможно? Особенно если учесть, что потащил я не только саму повозку, но и упирающегося буйвола. Да нет, быть такого не может…
— Ха-ха-ха, — нервно посмеиваясь я.
Ну да, конечно, «протащил» тоже мне стронгмен мамкин. Это они при их габаритах и силушке богатырской могут не только буйвола вместе с повозкой, с места сдвинуть, но и целый самолёт. Вот только где они, а где я?
Нет этому должно быть какое-то другое, более разумное объяснение.
А может, те две борозды в земле вовсе и не буйвол оставил? А хрипит он оттого, что всё это время шёл задом наперёд и крупом повозку толкал — отсюда и усталость.
Точно, так всё и было! А жижа эта чёрная это никакой и не «пот» вовсе, это просто из меня токсины вышли после тех самых шариков. Видимо, попались мне не конфеты мятные, как я сперва подумал, а какие-то чудные местные лекарства. Да, определённо, лекарства…
Успокоив себя, перевожу взгляд обратно на буйвола.
Ну и чего мне теперь с ним делать? Он же того и гляди копыта откинет и всё из-за меня. Жалко животину, надо что-то делать. Вот только что?
Точно, лекарства! Мне же они вроде как помогли, я и боль перестал чувствовать и усталость да и сил в руках явно прибавилось. А раз так, то и помирающему от изнеможения буйволу они наверняка сгодятся.
Осталось лишь найти их, эти самые лекарства.
Насколько помню, закинул я их обратно в повозку, а стало быть, и искать их нужно именно там.
Так и не придумав ничего умнее возвращаюсь к повозке и под болезненные хрипы буйвола лезу внутрь.
Найти искомый кулёк удаётся быстро, чуть ли не впервые секунды. Хоть я и забросил его внутрь не глядя, но, видимо, моих сил было попросту недостаточно, чтобы закинуть матерчатую сумку в конец повозки. А потому, обнаруживаю я его у самого бортика, рядом с непонятными мешками.
В голове проскакивает шальная мсыль: а не порыться ли мне в вещах адепта кровавого культа, но я тут же её отгоняю — у меня,между прочим, там буйвол помирает.
Выбравшись из повозки опасливо подхожу к пыхтящей многокилограммовой туше, да так и замираю. Что делать дальше — совершенно непонятно. Хоть буйвол и выглядит так, будто скоро откинет копыта, но подходить к нему вот так с наскока что-то боязно.
Ладно, была не была, он же травоядный, авось не сожрёт?
Ссыпав несколько зеленоватых шариков прямо себе в ладонь делаю шаг вперёд и склоняюсь к земле, аккурат к пыхтящей морде. После чего протягиваю рогатому его лекарства:
— На.
Ноль реакции.
— Жуй давай, я же помочь тебе хочу.
— Мурааааа, — ревёт в ответ буйвол и отворачивает от меня свою запотевшую, лоснящуюся морду.
Вот ведь скотина неблагодарная, я тут, понимаешь, ли его лечу, а он нос воротит.
— Жри, говорю!
Я силой дёргаю животину за рог.
— Муррраа!!! — обиженно разевает рот буйвол.
В этот то момент я его и подлавливаю, горсть лечебных шариков отправляется прямиком в распахнутую пасть.
— Му… — тут же затыкается буйвол.
В его глазах явственно читается осуждение. Наверняка он бы и рад выплюнуть каку, да вот только я, как его лечащий врач, не могу этого позволить. Мои перепачканный слизью ладони обхватывают морду буйвола и стискивает её так, чтобы этот гад и думать забыл о том, как плеваться.
— Вот так, хороший мальчик.
Под моим внимательным взглядом буйвол начинает потихоньку пережёвывать лекарство. И пускай вид у него при этом донельзя обречённый, я более чем уверен, что совсем скоро он будет мне благодарен. Правда только в том случае, если внезапно не помрёт. Всё же я не до конца уверен в своей врачебной квалификации. Ну не ветеринар я — что поделать?